Этой же точки зрения придерживался и Пленум Верховного Суда РФ, который в п. 9 Постановления от 4 июля 1987 г. «О некоторых вопросах применения судами Российской Федерации уголовного законодательства об ответственности за уклонение от уплаты налогов» прямо указывает, что доход и прибыль — понятия равновеликие.
Приведенная выше позиция Верховного Суда на протяжении определенного периода полностью разделялась высшей судебной инстанцией и в отношении незаконного предпринимательства. Так, президиум Верховного Суда Российской Федерации в своем постановлении по делу К. указал, что предусмотренный диспозицией ч. 1 ст. 171 УК признак данного состава преступления — извлечение дохода в крупном размере — составляет выгоду, полученную от незаконной предпринимательской деятельности, за вычетом расходов, связанных с ее осуществлением[265].
Точно таким же образом судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ произвела расчет дохода, полученного Л. от незарегистрированной деятельности[266].
Однако впоследствии Верховный Суд РФ занял иную позицию. В п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 ноября 2004 г. «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем» указывается: «Под доходом в сг. 171 УК РФ следует понимать выручку от реализации товаров (работ, услуг) за период осуществления незаконной предпринимательской деятельности без вычета произведенных лицом расходов, связанных с осуществлением незаконной предпринимательской деятельности». Следует согласиться с А.В. Наумовым в том, что «...такое толкование противоречит смыслу предпринимательской деятельности как направленной на извлечение прибыли»[267]. Криминообразующим фактором в данном случае должно признаваться именно получение прибыли, т.е. дохода за вычетом произведенных затрат.
Что же касается другого конструктивного признака незаконного предпринимательства — причинения крупного ущерба гражданам, организациям или государству, — то и его содержание вызвало у судебной практики немало вопросов. Не определив ни сумму крупного ущерба, ни само его понятие в первоначальной редакции ч. 1 ст. 171 УК, законодатель тем самым поставил правоприменителя в крайне затруднительное положение. Казалось бы, наиболее правильным было бы отождествлять ущерб государству с суммой неуплаченных налогов от прибыли, полученной в результате осуществления незаконной предпринимательской деятельности. Однако правильность этого вывода на тот момент можно было поставить под сомнение. Дело в том, что Верховный Суд РФ в уже упоминавшемся постановлении «О некоторых вопросах применения судами Российской Федерации уголовного законодательства об ответственности за уклонение от уплаты налогов» специально оговорил, что в случаях уклонения от уплаты налогов при занятии незаконной предпринимательской деятельностью, все совершенное следует квалифицировать по совокупности преступлений.
