.
Существует положение о презумпции государственной собственности на природные ресурсы (ч. 2 ст. 214 ГК). Оно конкретизируется в специальном законодательстве о недрах. Так, в соответствии со ст. 1.2 Закона РФ «О недрах» от 21 февраля 1992 г. (в редакции от 22.08.2004 г.) недра, включая подземное пространство и содержащиеся в недрах полезные ископаемые, энергетические и иные ресурсы, являются государственной собственностью, а участки недр не могут быть предметом купли, продажи, дарения, наследования, вклада, залога или отчуждаться в иной форме. Почему же, в таком случае, недра не могут быть предметом хищения?
Ответ предельно прост. Такой вывод, утвердившийся в советской уголовно-правовой доктрине, вытекал из экономического учения К. Маркса, на котором, собственно, и базировалась последняя. «Советская политическая экономия, — утверждалось в одной из известных работ того времени, — опираясь на экономическое учение К. Маркса, давно уже выработала стабильный, научно обоснованный критерий отнесения предметов материального мира к категории имущества, товара, признавая в качестве такового приложение к предмету общественно необходимого труда, наделяющего его свойством меновой стоимости и ее денежным выражением — ценой»[207].
Методология определения процесса «перехода» естественных ресурсов в качественно иной, новый класс предметов материального мира — в категорию вещей, обладающих стоимостными свойствами, базировалась на экономических исследованиях К. Маркса, который все, что предстоит вырвать из непосредственной связи с землей, рассматривал не в качестве товаров (продуктов труда), а в качестве данных природой предметов труда[208]. И только извлечение указанных предметов из естественного состояния (например, руды, которую извлекают из недр), которое сопряжено с издержками, связанными с необходимостью их добычи, обработки, транспортировки и т.п., придает им свойства товара.
Именно в силу указанных соображений похищаемыми признавались лишь такие предметы окружающего людей мира, которые, овеществив человеческий труд, перестали быть частью природы, т.е. выделены из природной среды предшествующим трудом, тогда как материальные объекты, составляющие природные богатства, находящиеся в естественном состоянии, рассматривались (и рассматриваются) в качестве предметов преступлений против окружающей среды.
Однако такой критерий экономической оценки предмета посягательства не кажется нам незыблемым. Природные ресурсы, являющиеся государственной собственностью, и, в то же время, предметами гражданского оборота, могут быть похищаемы. Да и как по-другому расценивать их самовольную добычу и пользование? Неужели всего лишь как незаконное предпринимательство по ст. 171 УК? Думается, что ни эта, ни другие нормы действующего УК (например, ст.ст. 165, или 253) содеянного не охватывают. Кроме того, подобная оценка входит в противоречие с Конституцией РФ. Мы имеем в виду ч. 2 ст. 8 Конституции РФ, согласно которой все формы собственности защищаются равным образом. Почему же одни и те же действия в одном случае (когда речь идет о государственной собственности) стыдливо называют «незаконным пользованием объектами природы»
