Есть попытки решать уголовно-правовыми методами и такое социальное явление, как проституция, причем предложения о ее криминализации исходят не только от граждан (это еще как-то можно понять), но и от профессионалов. Так, по данным Л. Симкина, за это предложение высказались 16 % опрошенных судей[123].
А как следует оценить законопроект об установлении уголовной ответственности за пропаганду гомосексуализма? Создается ощущение, что в УК РФ относительно столь «высоко» общественно опасного деяния существует пробел, и оно является ненаказуемым.
Но можно ли рассматривать отсутствие в УК РФ указанных норм как пробел только на том основании, что те или иные субъекты, пусть даже и обладающие правом законодательной инициативы, ставят вопрос именно в такой плоскости? Представляется, что такой вывод был бы опрометчивым. Такие пробелы А.В. Наумов справедливо называет мнимыми[124].
К сожалению, противостоять настойчивым попыткам преодоления мнимых пробелов удается далеко не всегда. В результате УК пополняется нормами, которые ни криминологически, ни социально не обусловлены. Примером устранения подобного «пробела» является, по нашему мнению, установление в ст. 1451 УК РФ уголовной ответственности за невыплату заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и т.д. Отсюда лишь шаг к возвращению статьи об уголовной ответственности за выпуск недоброкачественной продукции и т.п. Проблема невыплаты зарплаты, конечно, есть, но решать ее нужно экономическими методами, а не путем изобретения уголовно-правовых запретов. Этот же вывод в полной мере относится и к установлению уголовной ответственности за такое «псевдопреступление», как прекращение или ограничение подачи электрической энергии либо отключение от других источников жизнеобеспечения (ст. 215.1 УК). Давно пора признать, что избыточная криминализация приносит весьма значительный вред, хотя, возможно, он и не столь очевиден[125]. Если избыточный уголовный закон применяется на практике, он искажает смысл и содержание действительной уголовной политики. В том случае, когда такой закон не применяется или почти не применяется на практике, он дискредитирует законодательство как форму выражения уголовной политики, ибо создает представление о его необязательности[126]. И, наконец, как верно отмечает С.Г. Келина, «социальная вредность избыточного уголовного законодательства состоит в том, что оно создает почву для выборочного его применения, для субъективизма, т.е. по существу, для произвола правоприменительных органов, явления, несовместимого с принципами правового государства»
