Одинокий друг одиноких | страница 30



Подружки, друзья?.. Грянет иной раз радость общения, да, но дружба — нечастая ныне ласточка даже среди детей, а уж как редко долетает до середины жизни. Хмель приятельства улетучивается все быстрей, все жесточе похмелье..

Одиноко, когда ты свободен и радостен, а разделить свободу и радость не с кем, и иссыхает радость, а свобода дуреет…

Каждый в своей норе живет, каждый своей дорогой идет. Побегали вместе во дворе, поиграли, пообщались — и все: по домам, по углам, по делам, по урокам. Как не хочется расставаться, если хоть слегка заискрило родство душ… Как жестоко уводит тебя железная рука жуткой тетки по имени Необходимость в страну долженствования, страну разобщенности..

Опыт беспомощного детского одиночества имеет каждое существо, всякая живая душа проходит через него, и при любой особости у всех больше общего, чем различного.

Разгляди, ощути одиночество другого как свое собственное — вот, мой Друг, и лекарство от одиночества, рецепт для всех случаев..


зимний трамвай

стихи с участием дыхания



Трамвай гремит, трясется бешено,
 окно морозом занавешено,
народу всякого намешано,
и многим хочется уснуть.
А еще мальчишка маленький,
на мне задрипанные валенки,
в окне я делаю проталинки,
чтобы увидеть что-нибудь.
Народ ругается и давится,
а мне бы только позабавиться,
в стекло дышать мне очень нравится;
я вижу свет, я вижу путь.
Трамвай шатается, как пьяница,
не продышать — опять затянется,
снова холод, мрак и муть…
Измотанный народец утренний —
как справочник, давно зазубренный.
И говорит мне голос внутренний:
дыши, дыши, используй грудь!
И просветлится, и упрочится
твоя проталинка-пророчица,
и злому дяденьке захочется
к небесной нежности прильнуть…
Вагоны ходят нынче новые,
морозы больше не суровые,
а пассажиры нездоровые
не посчастливели ничуть.
Трамваев старых громыхание,
пожаров дальних полыхание,
прошу тебя, не позабудь…

Молекулы одиночества

Что-то с памятью моей стало.

Все, что было не со мной — помню…

Р. Рождественский

бегство из одиночия




Я помню все, что было не со мной.
С мучительной, сквозной, безумной силой
я помню, как молитвенник в пивной,
все то, что не со мной происходило.
Вот входит во врачебный кабинет
какой-то расторможенный брюнет
и тень за ним — бледнеющий ребенок.
Глаза его бездонны, профиль тонок.
Он эгоист, беспомощен и глуп,
ему не удержать дрожащих губ,
себя не удержать… Как сумасшедший,
седой брюнет бросается на женщин,
ребенок засыпает за стеной…
Я помню все, что было не со мной:
блондинку, глаз косившую блудливо,