— Понимаю внученька, в это сложно поверить, ведь ты знаешь его как самого доброго человека на свете, он всегда заботился о тебе и о твоей маме, пусть она ему и женой не была, но все же… Старик погладил девушку по голове и тихо прошептал: «Не суди его строго, он за деревню переживал, волновался за жителей».
— А волк?
— А что волк? Он теперь в лесах живет, а человеческого в нем уж и не осталось вовсе. В тот день, когда его из деревни изгоняли, уходя, он повернулся посмотреть на нас в последний раз, да не по-доброму, взгляд его был преисполнен ненависти и презрения, а глаза вспыхнули желтым. Да ты и не вспомнишь его, наверно, совсем малышкой была, от роду только пять годков стукнуло, да и на изгнание тебя брать не стали, опасное это дело.
От этих слов Радмиле только хуже стало, получается, она его видела, знала…
— Кто он? Ну, кто? Дедушка, скажи же!
— Сын кузнеца наше… — не успел старик договорить, как Рада новыми вопросами его засыпает.
— Как? У них ведь детей нет, и не было.
— Был один единственный, но и того злая учесть постигла, теперь уж и не вспоминают о нем на людях, добром это дело не кончится. Подумай сама, им и так несладко в деревне живется. Ну да о чем я говорил? Ты ведь наверняка знаешь, что невесты оборотней слышат музыку, которая доносится из глубины разума — это значит, что девушка отдана зверю. По обряду ее отводят в лес, где оборотень поглотит ее, но некоторые девушки возвращались, и все как одна ровно через неделю. Каждая рассказывала одно и то же, что оборотень отпустил ее, поняв, что в сердце девы живет любовь к другому.
— Дедушка, а какая музыка звучит, когда оборотень выбирает девушку?
— Вот тут внученька, я тебе не советник, точно сказать не могу, но не похоже, что это одна мелодия. Оборотней много и намерения их различны. Знаю только, что если вожак придет за невестой, то услышит она песню его души.
— Откуда ты знаешь? — поинтересовалась Рада.
— У нашей семьи много тайн, и одной из них является твоя бабушка, моя сестра. В деревне о ней мало кто знает, а кто и был знаком, делают вид, что ее и не существовало вовсе, боятся даже вспоминать тот день. Мария часто жаловалась, что слышит музыку, потом на нее и слова легли, и она, как полоумная, всюду эту песню напевала. Я уж сейчас всего и не упомню, но песня мрачная была, до того, что в дрожь бросало. А потом за ней явился он. Громадный волк черный, как смоль, и глаза, точно сапфиры горят. Такого ужаса деревня еще не испытывала. Он не щадил никого, кто попадался на его пути, стали поговаривать, что это Мария его в деревню своей песней привела. Уж сколько он тогда скотины погрыз, благо люди все живы остались. Были, конечно, и покалеченные, но убивать народ он явно не хотел, просто пришел жену забрать. А она и рада была, на шею ему руку положила и прямиком к лесу направилась, лишь улыбнулась мне на прощание, да ненароком бросила: «Вот он мой суженный, счастливая я, что его песню услышала, вот за мной сам вожак стаи и пожаловал». Маша на нем верхом и уехала. Как вышла за пределы селения, села на него, и больше ее никто не видел. Вот тогда и стали люди болтать недоброе про волка и, якобы помешалась Мария на своих травах, что рассудка лишилась. А бабка твоя знахаркой была, да еще какой, она людей буквально с того света доставала. Да что уж теперь былое ворошить.
