«Есть минута?» — спросила она.
Я подсела к ней.
«Прости, что заблевала тебя», — сказала Кристи, вот так, невозмутимо и откровенно.
Разве такое было? Я нахмурилась. Ах, да, мне на сапоги попало. Надо же, значит, она все помнит.
«Проехали. Ты чего одна?»
«Альбина покупает кота. Лерка с ней. Я в пятницу послала их на хуй, и теперь наказана, — Кристи щелкнула по роскошной кожаной папке с конспектами. — Пишу за троих».
«Бывает».
«Да. Ты постриглась?»
Я действительно постриглась в выходные. Отстойно, не так, как хотела. Вообще, я хотела как у Элис из первого сезона «L word», что-то такое драное, хулиганистое, а вышло — «а-ля баба Маня, заслуженный библиотекарь в десятом поколении». И на кой черт, спрашивается, я совала под нос парикмахерше распечатанную из нета фотку и повторяла как бешеный попугай, что, челку, блин, трогать не надо, что, если короче сделать, она будет виться, и ничем я ее потом не выпрямлю, и буду как общипанный спаниель. Эта стерва только сонно покивала, и все сделала по-своему — убого, стереотипно, хотя денег содрала, как за креативную стрижку. И на мой недовольный вид (открыто возмутиться у меня не хватило духа) ей было плевать. Ну, я пожаловалась Кристи в двух словах. А она, по-честному так, заявила, мол, да, стрижка говно.
«Перестрегись, — сказала Кристи. — Я знаю классного мастера. Хочешь, звякну ему?»
Вот так все и завертелось. После занятий я по-быстрому отделалась от своих девчонок, тайком от них нырнула в Кристин «Пежо» (Черт, блин, пронеслось в мозгу, а ведь это же и машина Кет! Она сидела в ней! Она крутила этот руль! Черт, черт, черт!!!) и мы поехали в салон. И Кристи вела себя не так, как раньше. Нет, не думайте, что она, как в волшебной сказке, вдруг растаяла и стала милой веселой девчонкой. Ни черта подобного. Просто, если можно так выразиться, сменила холодную высокомерную сдержанность на холодную высокомерную откровенность.
Рядом с ней я почувствовала себя пиявкой. Жалкой, ничтожной. Знаете, какой оказалась эта Кристи? Она, как бы между прочим, не моргнув глазом, говорила откровенные, пусть и во многом правдивые, гадости. Ну, или просто нелицеприятные вещи. Ровным таким, бесцветным голосом. Называла моих девчонок стайкой глупеньких перезрелых девственниц. А учебу — бессмысленной тратой времени и родительских денег. «Но я, все равно, хочу быть студенткой как можно дольше, — говорила Кристи. — Лучше уж малякать конспекты, чем каждый день въебывать часов по восемь в какой-нибудь фирме».
