– Да, – кивнул он. – Так надо. Режут и едят. Особенно смелое сердце.
– Где это происходит?
– Где угодно. Разные земли…
– А на наш остров твое племя приплывало?
– Да… И тут, и другие места.
– И ты тоже был среди этих воинов, Пятница?
– Там. – Он махнул рукой на северо-запад. Затем, спохватившись, посмотрел на меня виноватыми глазами и смущенно добавил: – Тебя нигде не видно… Пятница не кушал бы добрый господин, он любить, кто его спас…
Это меня мало утешило, потому что я живо представил себе, как мой прилежный, простодушный и ласковый дикарь участвует в ритуальных пиршествах. И все-таки я повел Пятницу, чтобы он показал мне место на берегу, куда приплывали его соплеменники. Шел он со мной покорно, однако скрепя сердце, всем своим видом показывая, что не одобряет эту затею. Но тут у меня был особый интерес.
Мы добрались до побережья; никаких следов пребывания кровожадных туземцев там не осталось, и я понял, что племя Пятницы было здесь давненько, а остальное довершили муссонные дожди, крабы да птицы. Индеец неохотно сказал мне, что приплывал сюда только один раз, что с собой привезли много врагов, двух женщин и даже ребенка. Пленных было двадцать. Поскольку Пятница все еще не умел считать больше пяти, по числу пальцев на одной руке, он сложил на песке кучку камешков, и я их пересчитал.
Я спросил Пятницу, далеко ли отсюда до его земли и часто ли случается, что пирóги его соплеменников тонут и не возвращаются домой. Он ответил, что путь не такой уж долгий и не очень опасный, все лодки достигали дальнего берега благополучно, потому что им помогали попутный ветер и течение. Вначале я решил, что индеец имеет в виду чередование приливов и отливов, но из дальнейших объяснений понял, что речь идет о течении, которое является как бы продолжением могучей реки Ориноко, впадающей в море вблизи от тех мест, где располагался мой остров. Впоследствии я узнал, что именно эта часть моего берега находится прямо напротив речной дельты. Полоса же земли, которую я видел вдали на северо-западе и раньше принимал за материк, есть не что иное, как большой остров Тринидад.
Пятница едва успевал отвечать на мои вопросы. Меня интересовало все о его родине: какой рельеф берега, спокойно ли море, что за племена живут на этой земле… Он отвечал как мог и с большой готовностью, лишь о своих соседях-индейцах твердил одно слово – «кариб». Я догадался, что Пятница говорит о карибских племенах, которые, судя по последним географическим сведениям, обитают на побережье Америки от устья Ориноко до острова Сен-Мартен. Дальше было гораздо любопытнее. Мой слуга сообщил, что «за луной» – другими словами, на западе – есть такие же, как «господин», белые бородатые мужчины. Эти люди много убивают. Я понял, что речь идет об испанских конкистадорах, стяжавших во всем мире дурную славу своими завоеваниями и жестоким истреблением индейских племен.
