На то было две причины. Первая: я прожил на острове без малого двадцать лет и до последнего времени ни разу не видел ничего, что даже отдаленно походило бы на человеческий след. Я мог прожить еще столько же – с тем же результатом. Вторая причина заключалась в том, что, по здравому рассуждению, этим людоедам не было никакого смысла что-либо искать на безлюдном острове. Их прогулки по морю были прямо связаны с ритуальными убийствами пленников.
Но одна лишь мысль об этом жестоком обычае повергала меня в мрачное настроение. Еще долго я безвылазно отсиживался в той части острова, где находились обе мои усадьбы, поля и загоны с козами. Я и думать позабыл о лодке. У меня пропало всякое желание выходить в море, потому что я знал: в любую минуту я могу столкнуться с дикарями и тогда мне не поздоровится.
Глава 31
Грот и его обитатель
Большой удачей было то, что я обзавелся домашними козами, – теперь я мог сберечь порох и не выдавать себя пальбой из ружья во время охоты. Свое стадо я пополнял ловлей коз капканами. И хотя я никогда не выходил из дому без оружия, в течение ближайших двух лет я не сделал ни единого выстрела. Кроме ружья, я носил с собой еще пару пистолетов и старую саблю, для чего пришлось приспособить к поясу особые ремни.
В таком снаряжении я больше походил на грозного вояку, чем на мирного фермера, и, несмотря на то что мое снаряжение, включая топор и поклажу, доставляло мне множество неудобств, с ним я чувствовал себя гораздо увереннее.
За исключением этих мер предосторожности, я не изменил своих привычек и обычного распорядка дня, и вскоре моя жизнь вошла в прежнее русло. Я оценивал свое положение трезво и пришел к выводу, что оно не так уж плачевно по сравнению с тем, что могло бы ожидать меня при других обстоятельствах. В сравнении же, как мы знаем, познается истина.
Я по-прежнему ни в чем не испытывал нужды – ни в пище, ни в одежде; к тому же у меня была надежная крыша над головой. Нескончаемые заботы о собственной безопасности сделали меня почти равнодушным к житейским удобствам и несколько притупили мою изобретательность.
Кроме того, вещей, которых, как казалось раньше, мне остро не хватает, стало гораздо меньше. Еще совсем недавно я носился с мыслью научиться делать из ячменя солод и варить пиво. Краем уха я когда-то слышал о том, что для этого нужно, но у меня не было ни специальной бочки, ни дрожжей, ни хмеля, ни котла для варки. Если бы не история с дикарями, я бы непременно что-нибудь изобрел, а мое упорство всегда позволяло мне осуществлять задуманное.
