Устроившись в койке, я попробовал читать, однако от слабости у меня дрожали руки и строки расплывались перед глазами. Я открыл Библию наугад и сумел разобрать лишь несколько слов, которые эхом отозвались в моем сердце: «Призови меня в день печали, и я избавлю тебя, и ты прославишь имя мое…»
Эти слова в точности подходили к моему положению.
Пришла ночь, от выпитой настойки у меня закружилась, а потом отяжелела голова, и я, не успев погасить светильники, провалился в крепкий сон. А когда проснулся, то еще долго лежал, прислушиваясь к себе: надвигается приступ болезни или нет? Но никаких признаков лихорадки не было…
Не знаю, сколько я проспал. Когда же выбрался на свет Божий и посмотрел на солнце, то понял, что было около трех пополудни. Я был бодр, зверски голоден и счастливо, словно дитя, улыбался. Это произошло 29 июня.
Глава 18
Первое путешествие по острову
30 июня
Кажется, я полностью здоров. Выбрался на охоту, но все же старался не отходить от дома далеко. Убил морскую птицу, похожую на казарку, и не решился употребить ее в пищу. Обедал черепашьими яйцами. Перед сном повторил то же лекарство, только не пил так много настойки и не вдыхал табачного дыма. Наутро почувствовал себя хуже: опять знобило, хоть и не так сильно, как прежде.
2 июля
Снова лечился табаком во всех видах, увеличил порцию настойки. Отлеживался.
3 июля
Приступов больше нет, но болезнь окончательно отступила лишь спустя несколько недель. Читал Библию.
4–11 июля
Немало времени провел на охоте, впрочем, безуспешно. Я брожу слишком близко от дома, потому что еще слаб. Лечение табаком, видимо, помогает, но я бы его никому не посоветовал: табак и впрямь способен остановить лихорадку, это правда, однако он лишает человека сил, награждает судорогами и нервной дрожью. Всему виной сырая дождливая погода…
Моя жизнь на острове снова налаживалась, хотя печальные мысли о моей злосчастной судьбе не покидали меня. Надежды на спасение больше не было никакой. Мало-помалу я снова привел хозяйство в порядок и тогда же обнаружил, как подросли и налились колосья на лужайке под холмом. Это натолкнуло меня на мысль о том, что пора бы как следует изучить мой остров. Ведь я не знал ни растений, ни животных, ни птиц, обитающих в моих владениях, и не всегда мог понять, какие из них годятся в пищу, а какие нет.
15 июля
Рано поутру я начал свое первое путешествие – отправился к той бухточке, где причаливал со своими плотами. В нее впадал широкий и шумный ручей. Пройдя вдоль извилистого русла пару миль вверх по течению, я обнаружил, что вода там пресная и чистая, – значит, прилив туда уже не достигает. Местами ручей мелел, но по его берегам раскинулись луга, покрытые влажной изумрудной травой, а на возвышенностях, где было посуше, рос дикий табак, над которым кружились колибри. Я хотел отыскать кассаву
