— Это кто ко мне пишет? — спросит, бывало, петербургский губернатор Эссен, когда правитель канцелярии подаст ему бумагу.
— Это вы пишете.
— А, это я пишу. О чем?
Узнав, о чем он пишет, государственный муж подписывает бумагу.
Бывали администраторы более беспокойные, как, например, ереванский губернатор князь Андроников. Этот все сомневался, не обманывает ли его правитель канцелярии, и придумал способ, посредством которого удостоверялся, что его не обманывают.
— Скажи правду, это верно? — спрашивал он правителя канцелярии, подносившего ему бумаги к подписанию.
— Верно, ваше превосходительство.
— Взгляни на образ, побожись!
Тот взглянет на образ, побожится; князь Андроников перекрестится и подпишет.
Главная задача губернатора состояла в том, чтобы бумаги, присылаемые из министерства, не лежали долго без ответа. Такой политики строго держался знаменитый казанский губернатор Скарятин, столь счастливо воевавший с татарами в последнее время. Эта манера практиковалась весьма многими деятелями, были бы бумаги скоро исполнены, а до людей и подвластных им дела нет.
Подписать более ста бумаг в день хотя и не особенно трудно, но все-таки человек утомляется, надобно отдохнуть.
Чем заняться? — женщинами.
Стрекалов неуклонно держался этого правила. Будучи уже стар и лыс, он старался нравится женщинам: румянился, носил парик, устроенный с таким искусством, что трудно было отличить его от настоящих волос, но в особенности его молодил блеск власти, он заменял ему румянец юности. Его победы обходились ему дешево. Родственников женщин, удостоившихся его благоволения, он награждал тепленькими местечками исправников. По делам он, правда, взяток не брал, но с откупщиков получал ежегодную дань. Это считали в то время доходом безгрешным. За несколько десятков тысяч рублей Стрекалов предоставлял откупщикам — а их в губернии было несколько — грабить обывателей, как им хотелось. Раз, в самом губернском городе Казани, откупщику вздумалось делать в каждом доме осмотр погребов, не приготовляет ли кто пива для домашнего употребления, и не только за найденное пиво, но даже за густой квас откуп взыскивал штраф с хозяина дома. Слишком густой квас доказывает намерение приготовить пиво. Штраф взимался за вредные мысли против откупа. В течение двух слишком месяцев производился, при содействии полицейских властей, осмотр кладовых и погребов жителей Казани, по преимуществу купцов, мещан, мелких чиновников и духовных лиц. Изменнически преданный откупщику город заплатил страшную контрибуцию питейному баскаку. Ропот был страшный, но на это не было обращено ни малейшего внимания. Грабеж прекратился неожиданно по особенному случаю. Поверенный откупа, в сопровождении квартального надзирателя, явился, между прочим, к священнику Варламиевского прихода. «Так и так, — говорит, — позвольте осмотреть ваш погреб». Священник повел их в погреб, и когда они вошли внутрь, он запер их там и отправился доложить об этом бывшему в то время архиепископу Владимиру. Проделка священника над служителями откупа показалась владыке очень остроумной. Он успокоил священника, но велел их выпустить из заключения. На другой день невинные узники явились к преосвященному с жалобой, но владыка принял их сурово.
