— Магнус горячий, — наконец сказал Алек, когда они пошли по дороге.
Лили закатила глаза.
— Вау, ты и Моногамный Бэйн утомляете меня. Он еще тупее, чем ты.
— Он не тупой.
— Бессмертный, который отдает свое нежное сердце одному человеку? — Лили прикусила губу, слишком сильно сжимая клыки. — Это глупо.
— Лили, — сказал Алек, но Лили качала головой и продолжала, ее голос стал ниже.
— Оставляя в стороне твоего медового ягненка и все такое, я знаю, что был Джейс. Это просто парни с золотыми глазами? — спросила Лили. — У тебя очень специфический вкус, друг. Это действительно сужает игровое поле. Значит, кроме Джейса больше ни в кого не влюблялся? Даже немножко, когда ты был маленьким?
— Почему ты так смотришь, будто знаешь что-то, чего не знаю я? — Осторожно спросил Алек.
Лили хихикнула.
Из-за одной из лавок раздался шум. Алек автоматически повернул голову к нему, но и потому, что он не знал, как объяснить, что конкретно давит не проблема. Это было облегчение, в некотором смысле, притворяться даже для самого себя, что влюбленность в Джейса была тем, что делало его несчастным.
Даже когда он был ребенком, он обнаружил, что его внимание привлекали плакаты примитивных людей на улицах Нью-Йорка, или его привлекали ребята, посещающие институт; слушая из-за вазы их истории об охоте на демонов, он думал, что они крутые. У него были расплывчатые детские мечты, он создавал туманные яркие сказочные земли с мальчиками, а затем он потерял мечту с детства. Он был слишком молод, чтобы понять самого себя, а потом не понял. Он слышал, как сумеречные охотники насмехались, как его отец намекнул на эту тему, как будто это было слишком ужасно, чтобы сказать об этом прямо, когда говорить вещи прямо было единственным способом, который Алек знал. Алек чувствовал себя виноватым каждый раз, когда ему приходилось отрывать глаза от другого мальчика, даже просто любопытный взгляд, а затем был Магнус, и он вообще не мог отвести от него взгляд.
Шум из-за лавки приблизился.
Много шума, невысоко от земли.
Сироты Теневого рынка Буэнос-Айреса взорвались из-за киоска, где оборотень продавал тушеное мясо. Повсюду были дети, всевозможные обитатели Нижнего Мира, и все они, казалось, пытались привлечь его внимание, выкрикивая имена, просьбы, шутки. Основным языком был испанский, но Алек услышал несколько других, и сразу же смутился, не в силах разобрать, к каким языкам принадлежат слова. Разноцветные огни мерцали на десятках лиц. Он повернул голову, ошеломленный, не в состоянии разобрать лицо или голос в хаосе.
