Через несколько часов Кларенс почувствовал, что еще немного — и он сбрендит от медицинских и физических терминов. И никаких идей, никакого результата.
Сам не зная зачем, Хантер полез в шкафчик над койкой. Среди разного хлама под руку попалось что-то металлическое, грубое.
На ладони лежал револьвер — некогда грозное, а ныне, в мире бластеров и разрядников, жалкое и беспомощное оружие с планеты со смешным названием Земля. Подарок друга. Хантер откинул дверцу и провернул барабан — все семь патронов были на месте, в своих каморах. Можно стрелять. И даже застрелиться.
Озарение ударило в мозг, словно лопнувшая аневризма. В голове завертелась веселая песенка.
На радостях Кларенс выхватил из регенератора самый лучший кофе с бисквитами и устроил себе грандиозный пир во время пыльной бури. За несокрушимой броней жалкая и ничтожная природа пыталась устроить конец света, а Хантер глотал чашку за чашкой, щелкал барабаном револьвера и глупо улыбался самому себе…
Крышка воскресительной машины приподнялась на дюйм. Время остановилось, и мир застыл в безмолвии. Хантер уже держал револьвер наготове и нажал на спусковой крючок. Медленно, как во сне, курок двинулся на свидание с капсюлем. Пуля блеснула в свете ламп. Из дула вырвались пронизанные красноватыми блестками клубы порохового дыма. Мир оттаял. В уши ударил гром выстрела, крышка откинулась в сторону. Профессор лежал неподвижно, в его виске темнела дырочка. Струйка крови стекала на ухо.
— Как благородно с твоей стороны. Разумеется, ты избавил Невтриносова от предсмертных страданий, но дальше что? — резко спросила Лилианна Андреевна. Ее синие глаза смотрели осуждающе и вопросительно. Видимо, эксперименты пришлись ей не по душе.
— Повторить! — спокойно приказал Кларенс.
Полковник тяжело вздохнул и положил огромного ученого на ленту транспортера. Тело скрылось внутри камеры, машина зашипела. Невтриносов лежал спокойно, мощная волосатая грудь медленно поднималась и опускалась.
— Быстро! В медстанцию! — закричал Хантер.
Беловатая вспышка поглотила профессора, обращая его в цифровой код и потоки энергии. Теперь можно было не торопиться. Лилианна Андреевна взглянула на Хантера, кивнула и защелкала клавишами, нажимая на них изящными длинными пальцами.
Наконец, сверкнуло во втором телеподе, отошла в сторону металлическая дверь и ученый, грозный и вальяжный, ступил босыми ногами на пластиковую дорожку.
— Почему я голый?! — загремело во всех уголках медблока.
