– Тако все! Чуешь, Иваныч? Мы потрудились за Русию, да труды наши пошли знаешь куда? Есть ли на грамоте печать государя, дьяк?
– Есть, боярин.
– Ефим, припрячь грамоту, потребуется. Стрельцы! Негожи ваши кафтаны червчатые, неудобны, вишь, боярам Морозову да Квашнину. Полтевские белокафтанники сменят вас. А нынче уведите шарпальника како есть, без кайдалов, не вяжите, пущай хоть утекает – не ваше горе, не с вас, с других сыщется утеклец. Спущен ли мост?
– Спущен, боярин!
– Ну, козак! Чую я, большая у тебе судьба – полетай.
Разина увели.
16
– Мать Ильинишна, боярыня, примай гостя, пришел козак-от.
– Да где же он, мамка?
– Ту, у двери стоит…
– Веди, веди!
Мамка, стуча клюкой, выглянула за дверь:
– Эй, как тебя? Крещеной ли? Иди к боярыне!
Звеня подковами сапог, Разин вошел в синем кафтане с чужого плеча, в окровавленной рубахе, лицо – в засохшей крови.
– Мамка, намочи скоро в рукомойнике рушник, дай ему обтереть лицо…
– Ой, уж, боярыня, век разбойную кровь не чаяла обмывать!
– Не ворчи, делай!
Мамка, отплевываясь про себя и шепча что-то, намочила полотенце, подала. Разин обмыл лицо.
– Вот ту, аспид, еще потри – шею и лапищи страшенные… Мой ладом.
– Добро, чертовка!
– Вот те провалиться скрозь землю – старуху нечистяком звать! Кабы моя воля – век бы на сей порог не глянул…
– Поди, мамка, мы поговорим глаз на глаз.
– И… и страшно мне, королевна заморская, одну тебя с разбойником оставить – я хоть девок кликну?
– Иди – никого не надо!
Мамка, ворча под нос и оглядываясь на Разина, ушла.
– Садись, козак, вот здесь. Нет, тут не ладно, пересядь ближе, дай в лицо гляну… Худое лицо, глаз таких ни у кого не видала я…
– Боярину дал слово – недолго быть с тобой…
– Кто пекся о тебе, я или боярин?
– Не ведаю, – дал слово, держу!
– Ведай, кабы не я – боярин со своей истиной, гляди, оставил бы тебя в Разбойном. Я не дала…
– То спасибо, боярыня!
– Дар за дар: ты мне жизнь сохранил, и я тебе – тоже. Скажи: ты учинил соляной бунт?
– Народ вел я… он же злобился ране на бояр…
– Скажи, светло, привольно в степи на широкой воле? В море, в горах – хорошо?
– Мир широк и светел, боярыня, и буря в нем и грозы не мают, не пугают человека – радуют… Темно и злобно в миру от злого человека, боярыня! Сердце болит, когда видишь, как одни живут в веселии, в пирах время изводят, едят сладко, спят на пуху и носят на плечах золотное тканье, узорочье. Другие едят черствый кус, да и тот воеводы, дьяки, подьячие из рук рвут, топчут, льют кровь и куют в железа человека. А пошто? Да по то, чтобы самим сладко жилось.
