Покинув здание, они двинулись дальше, вдоль широкой улицы и, быстро миновав ее, попали на вторую площадь, гораздо более просторную, чем первая, и здесь их ожидало неожиданное зрелище. На площади повсюду стояли шатры, похожие на те, что отряд нашел на предыдущем уровне. Все они находились в таком же состоянии: каркасы разрушены, шелк то ли истлел от времени, то ли съеден.
Так — улица за улицей, площадь за площадью — отряд двигался вперед.
Чтобы не плутать понапрасну, Север выслал вперед две группы лазутчиков, и те довольно быстро разыскали короткий путь к воротам на противоположном конце города.
Все устали и стремились поскорее добраться до места, где можно бросить пожитки, поесть и, вытянувшись на жестких шерстяных одеялах, заснуть. Поэтому шагали, не глядя под ноги. Обломки мебели, которые еще совсем недавно путники изучали с напряженным вниманием, теперь вообще никого не интересовали.
Даже за золотыми безделушками, то здесь, то там мелькавшими в груде отбросов, никто не хотел нагибаться.
В самом деле — стоило только подойти к любой из застывших по бокам улиц и площадей статуй, как в поясных сумках прибавлялись пара-тройка колец, браслет или изящная цепь. Некоторые так и поступали время от времени, но даже Халима перестала уже ворчать по этому поводу: золота и драгоценных камней оказалось слишком много.
Однако несмотря на то что всем было ясно: тут обязательно должны быть люди, никаких намеков на пребывание человека сейчас, обнаружить так и не удалось. И по-прежнему вокруг царила гнетущая тишина…
Наконец добрались до последней городской площади. От ворот ее отделяла только одна улица. Заночевать решили прямо на ней, тем более что площадь оказалась относительно чистой.
Лагерь разбили на самой середине, подальше от стен, так, чтобы дозорные могли наблюдать за каждой из четырех сходившихся к площади улиц. Настораживало только то, что стены в этой части города были гораздо сильнее, чем в других местах, испещрены проломами, и многих одолевали тревожные мысли.
Даже статуи, которых тут оказалось не меньше, чем в других местах, не привлекали к себе блеском золота.
— Нужно разжечь огонь,— заявила Халима.
И хотя Север не испытывал восторга от возможности привлечь к себе внимание зубастых хозяев, спорить не стал, понимая, что колдунья права.
Правда сам он не стал бы этого делать, но люди устали от этого призрачного мира и, хотя открыто не жаловались, недовольство высказывать не стеснялись. В конце концов, решил он, если дозорные не заснут, ничего страшного не случится. К тому же Север понимал, что с огнем все наверняка почувствуют себя увереннее.
