Он успел сделать еще два шага, прежде чем силы оставили его окончательно и он повалился на руки товарищей, выскочивших ему навстречу.
— А-а! Проклятье! — взревел Кучулуг — Да что же это!
— Сюда его несите! — крикнул Север, но ратники уже и сами внесли Халка под низко нависшие своды зала.
— Великая Волчица, кто его так? — прошептал Каруго.
Все не защищенные доспехами части тела бедняги оказались покрыты мелкими кровоточащими ранками.
— Похоже, беднягу не загрызли,— заметил Чико,— а просто высосали из него кровь. Посмотрите — он совсем белый.
Но Север и сам уже увидел, что к чему. Он достал и мешка флягу с крепким вином, что держал про запас, и приложил горлышко к побелевшим губам умирающего. Халк сделал глоток, другой, закашлялся и открыл глаза.
— Хватит,— сказал он и окинул взглядом склонившихся к нему людей.
На его щеках выступил слабый предсмертный румянец. Похоже, он и сам понимал, что видит друзей в последний раз, а потому виновато улыбнулся, прежде чем заговорить.
— Ты, как всегда, оказался прав, Вожак. Не стоило нам уходить,— прошептал он и прикрыл глаза, словно даже это ничтожное усилие оказалось для него чрезмерным. Он долго молчал, собираясь с силами.— Мы очень спешили… Хотели вернуться за один переход…— Он говорил с долгими перерывами, стараясь произнести хоть одну фразу до конца.— Не успели… Дошли до города, а там…— Халк снова умолк, то ли оттого, что у него совсем не осталось сил, то ли заново переживая весь ужас случившегося.— Они лезли изо всех дыр,— прошептал он совсем тихо и вдруг открыл глаза и уставился невидящим взглядом в темный потолок.— Не пройдем… Не пройдем…— дважды повторил он уже в бреду.— Назад, к нашим… Не выпустят…
Он говорил все тише, а люди слушали его, не перебивая, и, затаив дыхание, ловили каждое слово.
Он же пробормотал «не выпустят…» и еще некоторое время бубнил что-то совершенно бессвязное, но никто уже не мог понять смысла.
Он так и затих на полуслове, а глаза мертвеца продолжали слепо таращиться в темноту над головой.
— Умер,— сообщил Север, поднимаясь.
Воины старались не смотреть друг на друга, словно несли ответственность за смерть человека, который предал их, бросив на произвол судьбы.
— Ну и что нам теперь делать? — Холд задал наконец вопрос, вертевшийся у каждого на языке.
— А что изменилось? — холодно ответила Халима и смерила старого воина брезгливым взглядом.— Трус и предатель получил то, к чему стремился.— Теперь она обращалась ко всем.— Покопайтесь в своих душах и ответьте честно, многие ли из вас всерьез верили, что отступники выберутся на волю? — Она обвела мужчин торжествующим взглядом.— Я думаю, никто!
