- Прыгнуть-то можно? - хмуро спросил я, остатками самолюбия прогоняя трусливенькую надежду на строгость медицины.
- Можно, можно... - безжалостно шмякнула она синим штампом по моей анкете. Все. Придавила она эту надежду своим штампом, как паршивого клопа. Доктор Менгеле, блин.
Предполетный осмотр. "Портос" ощупывает меня и осматривает, словно породистого кобеля на собачей выставке. А у меня вдруг совсем пропал страх перед прыжком. Его напрочь вытеснил другой страх - при всем честном народе обмочить штаны. Нет, ну вот ведь приспичило - словно ведро пива выдул и арбузом закусил! Ч-черт, не утерплю ведь!...
- Серега, - затравленно шепнул я, - отойти можно?
- Что такое? - заботливо склонил он кудлатую башку.
- Ну, надо... - чуть не плача, стиснул я колени.
- А-а, ясно. Михалыч, мы сейчас, ладно? - Сергей выразительно повел бровью.
- Э-э, салаги... - проворчал Портос, - Валяйте, в темпе только. Потом опять мне покажетесь.
И я торопливо засеменил в сторону, слыша за спиной ворчанье инструктора в том смысле, что наберут, дескать, детей в армию, а ты с ними мудохайся.... Черт, да куда же приткнуться-то?! Хоть бы один разнесчастный кустик! Чувствуешь себя на этом поле, как муха на столе, бл-лин!!
- Саня, стой! - догнал меня Сергей, - Куда ты почесал-то? Еле догнал.
- Ну как куда?! - взвыл я, - Хоть бы будку какую поставили!...
- Да брось ты, какая будка? - Сергей стремительно расстегивал мои карабины - Валяй, чего там... Все свои.
Оххх.... Боже ж ты мой, сколько определений счастья придумали за две тысячи лет философы и поэты, но вот хоть бы один из них сказал, что счастье - это УСПЕТЬ! Отдуваясь, я вытер выступившие сладкие слезы и застегнулся. Сергей заботливо застегнул опять мои карабины и мы резво поспешили к ребятам, которые уже направлялись к темно-зеленому "Антону".
С трудом закидывая непослушные ноги на ступени красного трапа (мешал запасной парашют), я вскарабкался на борт. Озираясь, присел на вогнутое дюралевое сиденье у двери и через штаны ощутил его металлический холод, от которого сами собой ознобно передернулись плечи. И вместе с холодом опять вполз в меня тягучий тошнотный страх. Начал мелко колотить противный озноб, я стиснул зубы, чтобы они перестали подло постукивать.
- Саня! - удивленно окликнул меня Лаэрт, - У тебя чо такой нос белий?!
Все как по команде уставились на меня. Дети, все посмотрели на Сашу Волобуева! Волобуев, тебе стыдно?
- А у тебя он чего такой длинный? - огрызнулся я и мне сразу же стало неловко.
