– Эээ… девушка, – внезапно для самого себя произношу я. – А у вас парня, случаем, нет?
Девушка как раз достает из сумки другой, на этот раз фиолетовый лифон, и поворачивается ко мне. Замечая все мое замешательство, улыбается, и, начиная одевать его, отвечает:
– К сожалению, да.
Я, ничуть не поменяв ничего в своем поведении, перевожу взгляд на ее милое личико, и произношу, почему-то расплываясь в улыбке:
– А почему к сожалению?
– Ну, вы, очевидно, хотели за мной приударить, раз уж так открыто меня изучаете, – ничуть не смутившись, она продолжает переодеваться. – Но, увы и ах, не для вас моя роза цвела. Пока что. Быть может как-нибудь в другой раз.
Она заканчивает переодеваться, закидывает вещи в сумку и уходит, махнув мне на прощанье рукой.
В дверях она пересекается с Никитой, который, даже не взглянув на нее, проходит мимо.
– Че, ща в клубешник зарядим? – его настойчивый позитив убивает всякое желание объяснять, что он сейчас пропустил.
– Фак, ты это видел? – указывая рукой на заворачивающую за угол герлу, выдавливаю я. – Нет, ну какова бабенка-то, а?
– Видел что? – со всепоглощающей лыбой вопрошает Никита.
– Это… Только что тут рядом со мной переодевалась девчонка, она была прям голая, разве что в стрингах. У нее грудь висела вот там, где сейчас ты стоишь.
Я показываю пальцем.
– Да ладно? – он меняется в лице, – И что ты?
– А что я? Я провально воспроизвел сценку в духе «вашей маме зять не нужен», и был таков.
– Ой, ну вот ты вечно любой шанс засрешь, – делая вид пикап мастера отвечает мне Никита.
– Ну да, – кидаю я, без охоты развивать эту тему, – И это мне говорит человек, которому собственная девушка не дает.
На самом деле я не знаю этого. Я лишь только догадываюсь, что у него недотрах. Нет, не то что бы я к нему плохо отношусь. Просто у него есть девушка Лада (весьма символичное имя для нее), и штука в том, что она у него первая девушка, и по ней не скажешь, что он у нее такой же. Никита же сам по себе, очень простой и добрый рубаха-парень, с которым мы общаемся еще со школы. Он, сколько я его знаю, всегда был качмэном и следил за питанием. Когда ему не позвонишь, он всегда что-нибудь жрет или готовит какую-нибудь гречу с курицей или рис с индейкой, как это у них принято. Короче, он на этом деле повернутый, знаете ли, такие нынче времена, ЗОЖ, вся фигня. А также наряду с огромной бицухой у него всегда были проблемы с девушками. Не из разряда физиологических, или нравственных, нет, скорее психологических. Он, хоть это и упорно скрывает, старается выглядеть самым, что ни на есть, мачо, но при этом боится контактировать с прекрасным полом. А когда он все-таки пробует это делать, то все всегда идет по одному сценарию: он начинает с ней общаться, а потом якобы совершает некоторые яркие жесты со своей стороны (ну типа стрельнет глазами и спросит: «Мне кажется или сегодня где-то не досчитались ангела?»). После того, как это, естественно, не возымело никакого эффекта, он начинает дичайшим образом загоняться и выливает всю эту гиперболизированную информацию мне. Я своего рода громоотвод всего этого потока. Говорить ему в лоб истинную причину его поражений я устал, поэтому я просто нежно стебу его этим всем в ответ. Однако, случилось нечто, и вот уже полгода как у него есть девушка, что для меня остается загадкой. Я не верю в любовь с первого взгляда, и со второго тоже. Я вообще в любовь не верю, раз уж на то пошло. Я верю в корысть во благо. Знаете, такой животный бартер. В случае с возведенной в ранг «смысла жизни» любовью, от ее современных подрастково-целочных трактовок у меня першит в горле. Они оставляют какое-то чувство неловкости и даже стыда перед Аристотелем за эволюцию мысли, потому как за последние тысячелетия конкретно в этом случае эволюция явно зашла в тупик и создала только нечто более примитивное.
