– Ничего, – ответил другой голос, – когда строился мост, он унес человек пятнадцать моих лучших рабочих, и пора положить этому конец. Я несколько недель ездил в лодке, чтобы убить его. Приготовьте «мартини» (ружье системы «мартини») и, как только я выпущу в него два выстрела из обоих стволов, стреляйте.
– Так будьте же осторожнее. Два выстрела – не шутка.
– Будь что будет! Стреляю.
Послышался звук, походивший на грохот маленькой пушки.
Крупный тип слоновых ружей мало отличается от некоторых артиллерийских орудий: вырвались две полосы пламени; вслед за тем прозвучал резкий треск «мартини», для длинной пули которого броня крокодила непроницаема. Разрывные же пули сделали свое дело. Одна из них ударила Меггера как раз ниже шеи, влево от хребта, другая разорвалась подле основания его хвоста. В девяносто девяти случаях из ста смертельно раненный крокодил все же уходит в глубину воды, но Меггер был буквально разбит на три части. Он едва двинул головой, как жизнь уже оставила его. Он замер, как и лежащий на песке шакал.
– Гром и молния! Молния и гром! – сказал жалкий маленький зверь. – Не упала ли наконец та вещь, которая тянет за собой закрытые телеги?
– Это только ружье, – ответил Адъютант, хотя даже его хвостовые перья дрожали. – Это только ружье! Он, конечно, умер. Вот идут бледнолицые.
Англичане быстро сбежали с моста и, подойдя к крокодилу, остановились, разглядывая его. Скоро подошел и туземец, топором отрубил громадную голову Меггера, и четверо индусов потащили его по отмели.
– Однажды моя рука была в пасти вот такого крокодила, – заметил один из англичан, тот самый, который строил мост, – тогда я, еще ребенок лет пяти, плыл в лодке к Монгиру. Я был, что называется, «ребенок возмущения»… В лодке сидела и моя бедная матушка, позже она часто рассказывала мне, как выстрелила из старого пистолета моего отца в голову чудовища.
– Ну, теперь вы отомстили главе клана, даже в том случае, если от толчка ружейного приклада у вас из носу пошла кровь. Эй вы, лодочники! Вытащите голову на берег, мы сварим ее, чтобы получить хороший череп. Кожу не стоит сохранять, она слишком испорчена. Теперь пойдемте спать. Не правда ли, ради этого стоило сторожить всю ночь?
Странная вещь: спустя три минуты после ухода людей шакал и Адъютант повторили это замечание.
