— Что значат эти колокола? — спросила я.
— Надо разойтись по комнатам, примерно на полчаса. — ответила она и убежала.
Я послушалась ее, и пошла в комнату. Я достаточно быстро запомнила местонахождение спальни, и это было хорошо. В комнате не было моей соседки, это было странно. Я стояла у окна и смотрела на главные ворота. Через минуты две они открылись, и во двор заехали несколько карет. Из них по выходили разные торговцы и купцы, которые выгружали ящики с едой и одеждой.
Меня начало клонить в сон, поэтому я легла на кровать и случайно заснула. Мне снился сон. Я видела силуэты четырех человек, которые сидели за столом и разговаривали.
— Хорошо, я обещаю, что ровно через год, я приеду третьего августа, и мы все вновь встретимся. — сказал один из силуэтов, посмеявшись.
— Женевьева, мы все будем рядом. — сказал другой, посмотрев на меня.
И тут я проснулась.
— Женевьева… — улыбнувшись, воскликнула я.
Я подошла к окну, там шел легкий дождь. Карет уже не было, значит можно уже выходить.
Я вышла из комнаты и шла по коридору. Навстречу мне шел Альберон. Я улыбнулась и подбежала к нему.
— О, привет, я тебя как раз и искал. — мило улыбнувшись, сказал Альберон.
Я улыбнулась в ответ, и схватила Альберона за руку.
— Я вспомнила, меня зовут Женевьева! — воскликнула я.
— Ого, красивое имя, но слегка длинное. Можно называть тебя…Ева? — спросил Альберон, задумавшись.
— Да, мне нравится, а я тебя Алом. — улыбнувшись, ответила я.
Мы надели мантии и пошли с Алом в сад. Моросил легкий дождь, и было слегка прохладно.
— Какое сегодня число? — спросила я, глядя на розы в каплях дождя.
— Если не ошибаюсь, десятое июля, тысяче первого года. — ответил Альберон.
— А? Тысяче первый год… — удивленно, спросила я.
— Да, что то не так? — спросил Альберон.
— Да нет, просто странное чувство. Мне приснился сон, что третье августа, я должна с кем то встретиться… — ответила я, глядя все еще на розы.
Альберон подошел ко мне вплотную, и скинул капюшон.
— Что ты делаешь?! — воскликнула я, испугавшись.
— Солнечных лучей нет, можно снять. — улыбнувшись сказал Альберон, и снял свою мантию.
Альберон уселся на мокрую скамейку, и глядел на пасмурное небо.
— Как ты думаешь, у нас были друзья или семья, до того, как мы погибли? — спросил Альберон, задумавшись.
— Думаю да, и мне кажется, что наши близкие страдают. Они думают, что мы мертвы, но мы та живы. — ответила я, внюхиваясь в запах дождя.
— Я пытаюсь, что то вспомнить, но ничего не получается. Все, что я вспомнил, это мое имя, и странное чувство, что я, что то и кому то должен. Что я обязан кого то оберегать, но не понимаю кого. — сказал Альберон, посмотрев на меня.
