П р о р а б. Что от этого — кабель срастется, что ли? Спасибо, хоть позвонили, проинформировали. Другие порвут — и ходу… Ну, что, социолог, выяснил, почему кадры текут?
К о м а н д и р о в о ч н ы й (усмехнулся). Скорее не могу выяснить, как те, что есть, держатся. Организация труда на нуле, быт не налажен. На энтузиазм, что ли, делаете ставку? Так это вчерашний день.
П р о р а б. Не знаю, опросов не проводил. Может, просто воздуху здесь больше, в тундре? Или чище он?
В окне появились головы Бориса и Анатолия, они наблюдают за Прорабом.
К о м а н д и р о в о ч н ы й (толкает локтем Прораба). Вот они, кадры. В окне.
П р о р а б (оглянулся). Как маленькие. Не стыдно, да? Ну-ка, загляните сюда.
К о м а н д и р о в о ч н ы й (продолжая разговор). А может, коэффициент на зарплату привязывает?
П р о р а б (рассеянно). Коэффициент? Так ведь здесь все с коэффициентом: и гуляют, и деньги тратят. Все с коэффициентом.
Входят Б о р и с и А н а т о л и й, оба мокрые и злые, садятся к Деду.
Как маленькие. Кабель на Соби якорем зацепили. Замокает. Ехать надо, поднимать.
Б о р и с. Мы что, скорая медицинская? Вон дождь какой. Не поедем.
А н а т о л и й. Ищи в другом месте бойцов. Тут дурных нема. (Запел.)
Делай, Ванька, забастовку,
Бей у матери горшки,
Не хочу я есть картошку,
А жалаю пирожки.
П р о р а б (вдруг разозлился). А и черт с вами. Упрашивать не буду. Мне что — больше всех надо? Замокает, и пусть замокает. Уволюсь и уеду в Россию. Мне вон на заводе механиком предлагают. Сто пятьдесят — и никаких забот. Отметь, социолог, почему кадры текут. (Ушел, хлопнув дверью.)
К о м а н д и р о в о ч н ы й. Цирк! А теперь что будет, Томочка?
Т а м а р а П е т р о в н а. Теперь? О совести теперь вспомнят. И пойдут.
Б о р и с. Кабель замокает. Вот те, кто заякорил, пускай и поднимают. Покупаются, мир подводный изучат. Не пойдем.
А н а т о л и й. Нашли безымянных героев — все дырки нами затыкать.
Д е д. Да уж чего, решили если — держитесь своей линии.
Б о р и с (подошел к окну). Дали бы мне этих сеньоров, которые порвали, я бы их на антрекоты пустил. Анатолий. На азу. По-татарски. Борис. Они, понимаешь, рви, а мы — штопай. Разделение труда.
А н а т о л и й. Шебутной мужик — прорабыч. Раздухарился тут, раскукарекался. Не пойдем. Тем более Томочка — добрая, не гонит.
Б о р и с. Ясно, не пойдем. (Тем не менее снял с гвоздя куртку, встряхнул, надевает.) Что мы — придурки, резьба влево?
А н а т о л и й. А чего ты в москвичку свою полез?
