Покидая Солнечную систему, Луис решил ускоряться со скоростью в два «же». Около пяти дней он работал, ел и спал на пилотской противоперегрузочной кушетке. Несмотря на наличие всех необходимых удобств, он чувствовал себя грязным, неухоженным и, хотя проспал пятьдесят часов, – очень уставшим.
Ему казалось, что его будущее предрешено – главной нотой экспедиции будет дискомфорт.
Небо в глубоком космосе немногим отличалось от ночного небосвода Луны. Планеты Солнечной системы мало что добавляют к виду, который можно наблюдать невооруженным глазом. В южной части Галактики сияла единственная ослепительно-яркая звезда, и это было Солнце.
Луис крутанул маховик, и вместе с ним повернулась «Рискованная ставка». Под ногами поплыли звезды.
Двадцать семь, триста двенадцать, тысяча – такие координаты дал Несс, прежде чем Луис захлопнул над ним колпак противоперегрузочной капсулы. Именно там происходила миграция кукольников. Только теперь Луис понял, что указанная точка – вовсе не в направлении Магеллановых Облаков. Кукольник солгал.
Однако, подумал Луис, до нее около двухсот световых лет, и она лежит на галактической оси. Возможно, кукольники решили покинуть Галактику кратчайшим путем, а затем направиться над ее плоскостью в сторону Малого Магелланова Облака, избежав таким образом межзвездного мусора: солнц, пылевых облаков, сгущений водорода…
Впрочем, особого значения это не имело. Луис занес руки над приборной панелью, словно пианист перед началом концерта.
Ладони его опустились, и «Рискованная ставка» исчезла.
Он старался не смотреть на прозрачный пол и уже перестал удивляться, почему огромные окна ничем не завешены. Вид Слепого Пятна свел с ума немало людей, но были и те, кто мог его вынести. Именно таким человеком и должен был быть пилот «Рискованной ставки».
Вместо этого Луис взглянул на индикатор массы – прозрачную сферу над приборной панелью, из центра которой расходились голубые линии. Ее нестандартно большие габариты выделялись в ограниченном пространстве кабины. Откинувшись на спинку кресла, Луис всмотрелся в сферу.
Вид линий заметно изменился. Ву сосредоточился на одной из них: она медленно ползла вдоль кривизны сферы, что внушало тревогу. При обычных скоростях гиперпривода линии должны были оставаться неподвижными в течение многих часов.
Левая рука Луиса замерла над рычагом аварийного отключения.
Кухонный автомат справа от него выдал порцию имевшего странный вкус кофе, а затем обед, распавшийся на отдельные слои мяса, сыра, хлеба и каких-то листьев. Вероятно, автомат не перепрограммировали уже сотни лет. Радиальные линии внутри индикатора массы удлинились, устремившись вверх подобно минутной стрелке часов, а затем сократились до исчезнувшей точки. Размытая голубая линия в нижней части сферы становилась все длиннее и длиннее… Луис потянул за рычаг.
