— Видишь? — спросила она вслух.
— Да, — коротко ответил Август, начиная «встраивать» в структуру заклятия свое собственное скрепляющее колдовство. — Еще пара секунд!
— Не торопись! — Астральная проекция Теа прошла через оба контура и вплотную приблизилась к впавшему в транс Бабенбергу. — Все хорошо…
Призрачные руки коснулись черной паутины и начали осторожно перебирать «струны» и «стяжки», словно пробовали их на прочность. Но в том-то и беда, что ребра структуры крайне хрупки. Нажмешь посильнее — рассыпятся в прах или порвутся, как рвется натянутая нить. И это запустит процесс восстановления заклятия или попросту убьет эрцгерцога. Поэтому работать нужно с одними лишь узлами. Они не такие «нежные», но зато на них-то все и держится. Однако и здесь не без проблем. «Распутанный» узел нельзя просто оставить, переходя к следующему. Отпустишь, и все снова пойдет вспять. Проклятие просто восстановится, как если бы ничего с ним не сделали. Вот Август и должен был «держать» структуру в первоначальном состоянии, пока Теа не развяжет все три узла. И только тогда, когда все будет готово, она сможет разрушить «черную печать» одним мгновенным «касанием воли». Собственно, это они и пытались сейчас сделать.
* * *
— Ну вот, собственно, и все, господа! — подвела итог Теа. — Вы свободны, ваша светлость. Печать снята.
Женщина выглядела так, словно ничего и не произошло. Но на самом деле, трехчасовая работа вымотала ее напрочь. Август слишком хорошо ее знал, чтобы не заметить усилившуюся бледность лица и выцветшую зелень глаз. Впрочем, он ведь и сам участвовал в процессе и доподлинно знал, что сделала Таня, и как туго ей пришлось. Сам он сделал куда меньше, но чувствовал себя совершенно опустошенным.
«Выжат, как лимон…»
— Благодарю вас, графиня, — склонил голову в поклоне, как равный с равной, эрцгерцог Австрийской империи.
— Граф! — легкий намек на поклон, но Август большего и не ждал, его занимало другое.
«Все-таки граф!» — с удовлетворением отметил Август, который уж перед самим-то собой не собирался кривить душой. Титул ему был нужен и, как выяснилось, не из одного лишь принципа. Он возвращал Августу ощущение правильности бытия.
— Не стоит благодарности, ваша светлость, — сказал он вслух. — Графиня сделала все, о чем мы договаривались. Я лишь ей ассистировал.
Август вежливо улыбнулся. Эрцгерцог посмотрел на него с интересом, но ничего не сказал. Кивнул и, молча попрощавшись, вышел из комнаты.
