— Хочешь знать, какая я, на самом деле? — сладко потягиваясь со сна, спросила она. — Я имею в виду раньше, там… Ну, ты понимаешь…
— Я понимаю, — кивнул он. — Но мне казалось, что ты не хочешь говорить о своем прошлом.
Так и было. Не хотела. Но и он не настаивал. Никогда. Ни разу.
— Раньше не хотела, — легко призналась женщина. — А сейчас вот расхотела не хотеть.
— Тогда рассказывай! — предложил Август, боясь вспугнуть возникшее между ними настроение.
— Меня зовут Таня, — мягко улыбнулась Теа, и глаза ее засияли изумрудной зеленью. — Не Танья, Август, а Таня. Повтори!
— Таня, — это оказалось куда проще, чем ему показалось в первое мгновение.
— Таня, — кивнула Теа, — и я тебе наврала, Август, — шевельнула она верхней губой, — мне не двадцать один. Просто эта Теа, — ткнула она себя в грудь, — она такая роскошная, Август, такая большая, красивая и взрослая… Ну, ты понимаешь! Вот я и соврала. А на самом деле мне девятнадцать лет, и я студентка. Учусь на матмехе.
— Ну, то есть, училась, — поправила себя Теа и тут же внесла необходимые пояснения. — Матмех — это математическо-механический факультет университета. Девушки там редко учатся…
— Своя специфика! — пожала она роскошными плечами, как если бы оправдывалась. — Слишком много требуется мозгов…
— То есть, надо быть очень умной? — привычно перевел Август слова женщины на общеупотребительный язык.
— Да, — кивнула она и поправила сползшую с плеча бретельку ночной сорочки. — Надо быть умной…
— Но ты и есть умная, — улыбнулся Август, поощряя Теа к продолжению рассказа.
— Умная, — едва ли не печально вздохнула Теа, но блеск глаз никуда не исчез. Она веселилась, на самом деле, или, возможно, издевалась. Знать бы еще над кем: над ним или над собой?
— Умная, — повторила так, словно пробовала это слово на вкус. — Все в голову ушло, а на остальное, наверное, ресурсов не хватило. Я, Август, по жизни мелкая. Метр пятьдесят шесть и живого веса во мне — сорок кило. Представляешь? И внешность — так себе. Серенькая мышка. Даже хуже! Мальчики про таких, как я, говорят «плоска, как доска, и на вывеске тоска».
Последнюю фразу она произнесла по-русски, и Август понял из нее только два слова: «доска» и «тоска». По-видимому, это была рифма, и, следовательно, фраза являлась строкой из стихотворения.
— Э… — сказал он в ответ, боясь задать прямой вопрос о содержании «стишка». Но Теа отнюдь не смутилась, что было более чем странно, учитывая то, как она ответила на невысказанный Августом вопрос.
