Рауль и Лагир сидели на палубе шаланды и доверчиво болтали.
— Да, друг мой, — сказал последний, — если бы вы знали, как она любила меня!
— Меня тоже, милый мой!
— Но не так, как меня!
— Рассказывайте!
— Да неужели вы думаете, что женщина может любить несколько раз? Я согласен, что у женщины бывает много капризов, но истинная любовь всегда едина.
— И, разумеется, эта «единая истинная любовь» герцогини принадлежала вам, милый Лагир?
— Мне так казалось по крайней мере.
— Да вы просто наивны! Полно! В этом отношении женщины совершенно похожи на нас. А мы, мужчины, можем не только любить нескольких женщин подряд, но даже способны питать страсть одновременно к нескольким женщинам сразу!
— Со мною этого никогда не бывало! Но неужели герцогиня, по-вашему…
— По-моему, герцогиня одновременно с вами дарила своей «единой искренней любовью» графа Эриха Кревкера!
— Этого не может быть! — гневно крикнул Лагир.
— Уж не ревнуете ли вы к прошлому? — насмешливо спросил Рауль.
— Да, вам обоим несравненно целесообразнее ревновать ее к настоящему! — произнес вдруг сзади них чей-то иронический голос.
Лагир и Рауль обернулись и увидели Ноэ; он подсел к ним и продолжал:
— Да, добрые друзья мои, Бог мне свидетель, что я пламенно люблю наваррского короля и готов в любой момент отдать за него свою жизнь, но все же должен признаться, что теперь он немало сердит меня!
— В самом деле? Что же он сделал такого? — в один голос спросили молодые люди.
— Он у ног герцогини!
— То есть, иначе говоря, он смеется над нею?
— Нисколько! Он обожает ее…
— Ну уж пожалуйста! — вспыхнул Рауль. — Я много видел на свете необычного, но чтобы наваррский король мог полюбить герцогиню Монпансье, своего злейшего врага, этого…
— Э, полно, друг мой, вы еще увидите, что сама герцогиня окажется очень восприимчивой к нежным чувствам нашего короля!
Рауль взглянул на Лагира и сказал:
— Знаете что? По-моему, опасно оставлять долее команду в руках мсье Ноэ! Он бредит!
— Мсье Рауль, — возразил Ноэ, — я не из тех, которые обижаются на шутку, потому что всегда могу отплатить той же монетой. Но я с удовольствием придержу вам сотенку пистолей на пари, что не пройдет и двух дней, как герцогиня полюбит нашего короля!
— Гм… — ответил Рауль, — в конце концов она всегда отличалась капризами и причудами!
— А я готов биться с вами на сто пистолей! — подхватил Лагир, не находя в себе силы допустить, чтобы герцогиня Анна была способна любить кого-нибудь другого, кроме него.
