— Они заряжены? Да? Ну, так пойдем! — И он повел Гардуино и Рауля во внутренние комнаты как раз в то время, когда снаружи раздался первый стук в дверь.
Вскоре они вошли в кабинет прокурора.
Тогда Генрих сказал:
— Теперь я все понимаю, друзья мои! Король Генрих Третий, осыпавший меня сегодня утром ласками, теперь хочет отделаться от меня. Будем защищаться! Ты, Гардуино, поди достань свои аркебузы, а я пока пойду на стражу.
Генрих спустился к выходной двери и приник там к крошечному смотровому оконцу, которое было замаскировано и невидимо снаружи.
Келюс, троекратно постучав в дверь, держал теперь совет.
— Псаломщик обманул тебя! — сказал д'Эпернон. — Если бы это была гостиница, нам давно открыли бы!
«Эге! — подумал Генрих Наваррский. — Вот еще голос, который хорошо знаком мне! Это — д'Эпернон!»
— Надо постучать посильнее! — сказал Шомберг.
«Великолепно! Знаю и этого!» — подумал Генрих.
— А если двери все-таки не откроют?
— Ну, так мы высадим ее!
— Гм… Она кажется очень солидной и окована на славу!
Генрих, не отрывая глаз от смотрового отверстия, увидел, что к двери приближается гигант Теобальд.
— Вы уж не беспокойтесь, господа, — сказал он, — как бы солидна и хорошо окована ни была эта дверь, передо мною она не устоит! Не раз приходилось мне высаживать дверь единым напором плеча!
Келюс обнажил шпагу и снова постучал в дверь эфесом, крикнув:
— Эй, вы, негодяи! Откроете ли вы наконец людям короля?
Ответа не последовало. Тогда Шомберг сказал:
— Да ну же, Теобальд, продемонстрируйте-ка свой «единый напор плеча»!
— Ладно! — сказал рейтар и уперся в дверь спиной так, что его поясница пришлась как раз против смотрового отверстия.
«Что поделаешь! У всякого человека — своя судьба!» — подумал Генрих Наваррский, и так как спина рейтара закрывала ему вид, то Генрих обнажил шпагу и ткнул ее в смотровое отверстие.
Теобальд с силой напер на дверь, но вдруг вскрикнул и упал. Келюс и его товарищи подумали, что от напряжения у гиганта лопнул какой-нибудь сосуд; однако они поняли ошибочность своего предположения, когда один из рейтаров, приподнявший начальника, вдруг закричал:
— Кровь! Кровь!
— Тише! — прикрикнул Келюс, услышав шум телеги, заворачивавшей в улицу.
Генрих Наваррский, тоже услышав этот шум, подумал: «Теперь наши силы будут равны, так как мои добрые друзья-матросы спешат мне на помощь!»
