– Ну! – заметил Таинахтта с улыбкой. – Львы не уступают никому своей добычи.
– Но как она попала ко двору его святейшества?
– Ее представил ко двору Ири, верховный жрец богини Сохет.
Известие это еще более поразило Абану.
– Но откуда он ее достал? – спросил он.
– Ее прислал к нему Имери, верховный жрец великого бога Хормаху.
– А! Имери! – воскликнул сын Аамеса. – Теперь я понимаю – это старая лиса…
– Не говори так о служителе божества, сын Аамеса! – прервал его Таинахтта.
– Но он вор! Он похитил у меня рабыню! – горячился Абана. – Это он похитил ее с корабля «Восход в Мемфисе» и отправил к Ири. А где замешаны жрецы, там не жди добpa. Я понимаю теперь, почему Имери, еще там на корабле, узнав, кто такая эта рабыня, сказал: «Прелестное это дитя могло бы быть и женою царя».
– Что ж удивительного? – возразил Таинахтта. – Она дочь славного царя, и боги судили ей быть царицей. Верховный жрец великого Хормаху, вероятно, и действовал по внушению богов.
Но эти доводы не убедили Абану. Подумав несколько, он спросил:
– А что говорит о ней твоя дочь, достойная Атала?
Вождь гарнизона пожал плечами.
– Разве женщина может говорить что-либо хорошее о женщине? – отвечал он. – Скорее крокодил пощадит свою жертву, чем женщина – другую женщину, красоте которой она завидует.
Этот ответ, по-видимому, понравился Абане – это можно было прочесть у него в глазах. Он явно что-то замышлял.
Но ни Лаодики, ни Нитокрис уже не было видно: Рамзес и его двор скрылись за пилонами дворца.
После похорон Нофруры прошло несколько дней. Над Фивами только что забрезжило утро. В саду при женском дворе фараона слышен чей-то говор.
– Посмотри, Неху, что я нашла.
– Что это? Меч? Да какой красивый!.. Где ты его нашла, Арза?
– Вон там – я поливала цветы лотоса, и вдруг что-то блеснуло в земле. Я нагибаюсь и вижу – что-то золотое. Я начинаю откапывать – и вытащила вот этот меч.
– Ах, Арза, милая! Да он в крови.
– И точно в крови – и кровь свежая! Великая Изида! Что ж это такое!
– Брось его, милая Арза! Забрось.
– Я боюсь…
Вдруг воздух огласился страшным, раздирающим душу криком какой-то женщины.
– О боги! Что это?
Арза, уронив на землю меч, и Неху (это были рабыни, поливавшие цветы в саду при женском доме Рамзеса) бросились по направлению крика, который исходил из помещения, занимаемого с недавнего времени Лаодикой. Это кричала старая Херсе, которая металась у входа помещения Лаодики и рвала на себе волосы.
– Ее убили! Ее зарезали! – кричала она. – О вечные боги!
