– Это презренные либу наслали на нее огневой недуг, – шептал он, чувствуя свое бессилие.
К утру жар у больной несколько уменьшился, и Рамзес решился немедленно возвратиться в Фивы под покровительство своих богов и их служителей.
Больную царевну уложили в покойную колесницу, запряженную восемью мулами. Нофрура лежала в колеснице под богатым навесом из белого финикийского виссона, затканного золотом, а четыре рабыни, находившиеся с нею в колеснице, беспрестанно махали над больною опахалами из страусовых перьев. Сам Рамзес, его сыновья, дочери и Изида-хеттеянка следовали за колесницей больной в своих походных колесницах. Не слышно было ни военной музыки, ни воинственных возгласов, потому что войска фараона со своими военачальниками и тысячами пленных двигались поодаль от царского кортежа.
– Сестра недаром просила бросить ее в Нил, – говорила вторая дочь фараона, стройная и большеглазая Ташера, сидя в своей колеснице рядом с Изидой.
– А что, милая Ида-Ташера? – спросила последняя.
– Это ей, конечно, боги внушили, – заметила третья дочь Рамзеса, Аида.
– Что же они ей внушили? – недоумевала хеттеянка.
– Боги внушили ей, что Нил требует жертвы, чтобы исцелить больную, – отвечала Аида.
– Какой жертвы? – снова спросила Изида.
– Человеческой. А разве ваша священная река не требует жертв? У вас какая река священная в вашей стране? – спросила Ташера.
– У нас священная река Иордан, – отвечала хеттеянка. – Когда наши предки с пророком Моисеем и Иисусом Навином возвращались из Египта, то Иордан сам расступился перед израильским народом. Но наш Иордан меньше Нила. Только я не знаю, у нас, кажется, не приносят жертву Иордану, а только одному Иегове, и то не человеческие жертвы, а только овнов и тельцов.
– А у нас и Нилу приносят, – сказала Аида.
– Каким же образом? – спросила хеттеянка.
– Жертву Нилу приносят по указанию священного бога Аписа: на какую девочку он укажет, ту отдают Нилу.
– Как же? Ее топят в Ниле?
– Нет, бросают ему в объятия.
На четвертый день, наконец, показались Фивы и Нил.
Больной не было легче. Печальный кортеж тихо приближался к роскошной столице фараонов. Гонцы Рамзеса давно принесли печальную весть о болезни царевны и о возвращении фараона. Население Фив было извещено об этом через мацаев, которые строго наказывали жителям столицы соблюдать тишину при вступлении в город печальной процессии под опасением жестокой смертной казни.
Возвращение Рамзеса с дочерью, пораженною тяжким недугом, встречено было всеми жрецами Фив. Они вышли за северные ворота с изображениями богов, которых несли в золотых ладьях. К небу поднимались целые облака курений.
