Вермеер и Пикассо — ее двойники.
Гомер — ее присказка.
Данте — ее комедия.
Пруст — многотомная память об утренней эрекции.
Шуберт — ее музыкальный аналог.
Кант — ее извержение.
Кафка — прерванная поллюция.
Утренняя эрекция — состояние чистой, ничем не замутненной витальности. Для любого, кто держит ее в руке, это проверка качества жизни. Утренняя эрекция — перст Бога.
Именно в обстановке остановившейся интерпретации и заключается ее достоверность. Я до изнеможения констатирую: это было.
Она не имеет под собой никаких оснований. У нее нет прописки, она беспаспортна. Желание, не обусловленное конкретным желанием, она не хочет знать ничего, кроме себя. Она не может быть предметом описания, поскольку раскачивает меня между двух языков, повелительным и приблизительным.
Она расставляет всех по местам и соответствует моим ожиданиям. Она похожа на все что угодно, только не на то, что ей надлежало бы представлять, исходя из области гражданского права. Утренняя эрекция анархиста — консервативна, консерватора — анархична. Утренняя эрекция авангардиста — анахронична; монаха — маршальский жезл.
Собственно, утренняя эрекция — это единственная вещь, которая делает мужчину загадкой природы.
Утилитарный подход к утренней эрекции со стороны некоторых женщин, отразившийся в анекдотах, кажется мне знаком женской неадекватности и напрасной фетишизацией жизни.
Эффективное средство образумить утреннюю эрекцию — это сделать ее общезначимой и банальной, так чтобы рядом с ней не оказалось никакого другого образа, по отношению к которому она могла бы утверждать свою скандальность, притягательность и безумие.
Мужчина начинается с утренней эрекции. В большинстве случаев он ею и заканчивается.
Что было — то прошло. Русский мужик встает с карачек. Пора ему превращаться в мужчину. Ну и рожа!
— А чего?
— Отряхнись…
— Ну!
— Причешись…
— Ну!
Меняем пятерню на расческу, броневик на парфюм, мат на английский, говно на дерьмо, вонь на лимон, халтуру на прибыль, Первомай на попа, чернуху на гуталин, хрипоту на долголетие, партбилет на перстень, литературу на телевизор, сталевара на джип, дырявые носки на новые, колхоз на бизнес, безденежье на деньги.
Меняем деньги.
Меняем самострой на дачу, избу на кирпич, колючую проволоку на обезьяну, траншею на кладбище, юдофобство на юдофильство, коммуналку на вертолет, квас на квас.
Меняем диссидентов на разнообразие.
Крутимся. Чистим ботинки. Изживаем собственную историю. Боремся с дурным запахом из всех щелей. Обращаем внимание на тело. Вот оно, мое тело. Глядя в зеркало, задумываемся о сексе.
