О, как убийственно мы любим… | страница 80



И в свой черед, как он, не довершив труда,
И мы с нее сойдем, и, словеса святые
Его воспомянув, воскликнем мы тогда:
«Не изменяй себе, великая Россия!
       Не верь, не верь чужим, родимый край,
Их ложной мудрости иль наглым их обманам,
И, как святой Кирилл, и ты не покидай
       Великого служения славянам»…

13 января 1869

11-е мая 1869

Нас всех, собравшихся на общий праздник
                                                    снова,
Учило нынче нас евангельское слово
В своей священной простоте:
«Не утаится Град от зрения людского,
Стоя на горной высоте».
Будь это и для нас возвещено не всуе —
Заветом будь оно и нам,
И мы, великий день здесь братски
                                           торжествуя,
Поставим наш союз на высоту такую,
Чтоб всем он виден был – всем братским
                                               племенам.

11 мая 1869

«Как насаждения Петрова…»

Как насаждения Петрова
В Екатерининской долине
Деревья пышно разрослись, —
Так насаждаемое ныне
Здесь русское живое слово
Расти и глубже коренись[69].

Май 1869

Андрею Николаевичу Муравьеву

Там, где на высоте обрыва
Воздушно-светозарный храм
Уходит ввыспрь – очам на диво,
Как бы парящий к небесам;
Где Первозванного Андрея
Еще поднесь сияет крест,
На небе киевском белея,
Святой блюститель этих мест, —
К стопам его свою обитель
Благоговейно прислони,
Живешь ты там – не праздный житель, —
На склоне трудового дня.
И кто бы мог без умиленья
И ныне не почтить в тебе
Единство жизни и стремленья
И твердость стойкую в борьбе?
Да, много, много испытаний
Ты перенес и одолел…
Живи ж не в суетном сознанье
Заслуг своих и добрых дел;
Но для любви, но для примера,
Да убеждаются тобой,
Что может действенная вера
И мысли неизменный строй.

Август 1869

В деревне

Что за отчаянные крики,
И гам, и трепетанье крыл?
Кто этот гвалт безумно дикий
Так неуместно возбудил?
Ручных гусей и уток стая
Вдруг одичала и летит.
Летит – куда, сама не зная,
И, как шальная, голосит.
Какой внезапною тревогой
Звучат все эти голоса!
Не пес, а бес четвероногой,
Бес, обернувшийся во пса,
В порыве буйства, для забавы,
Самоуверенный нахал,
Смутил покой их величавый
И их размыкал, разогнал!
И словно сам он, вслед за ними,
Для довершения обид,
С своими нервами стальными,
На воздух взвившись, полетит!
Какой же смысл в движенье этом?
Зачем вся эта трата сил?
Зачем испуг таким полетом
Гусей и уток окрылил?
Да, тут есть цель! В ленивом стаде
Замечен страшный был застой,
И нужен стал, прогресса ради,
Внезапный натиск роковой.
И вот благое провиденье