Сложив руки на груди, Финиан созерцал последний закат в своей жизни. Подул легкий ветерок, принесший знакомый аромат кедрового дерева. Слуга вздохнул, с горечью вспомнив свое детство. Оно было тяжким, но надежда на лучшее будущее всегда теплилась в его сердце. Упорными трудами добивался успехов, завоевал сердце любимой, и тут все кончилось, не успев начаться. Подумав о Калидэе, он вспомнил о последнем даре возлюбленной. Смертельный яд должен был безболезненно убить его. Коротка была его жизнь, но он ни о чем не сожалел.
— Прощаешься с жизнью, жалкая псина?
Финиан не шевельнулся. Он узнал голос своего убийцы.
— Нет, ваше безжалостное величество. Представил на миг день вашего правления — и мне стало больно за народ Кемта.
— Больно? Что за чепуха! — Хафра упорно добивался престола. Несмотря на то, что его старший брат был будущим фараоном, он надеялся свергнуть Джедефру и занять его место. — Я буду великим фараоном, и все здесь будет моим! Все! Я велю построить колоссальную усыпальницу, моя статуя будет превышать все изваяния предшествующих фараонов, и даже Сешеп-инх будет моим! Он будет стражем моей гробницы, будет у моих ног… Весь Кемт будет у ног фараона Хафры! Я буду великим сыном Амона!
— Да-а, великому Хафре тщеславию не придется учиться. Полагаете, народ останется безмолвным, узнав, какой низменной почестью вы наделили Сешеп-инх Атума[22]? Он не будет вашим. У могучего Сешеп-инха другое предназначение!
— Ерунда! Кто посмеет противоречить фараону? Кто осмелится высказать истину сыну Амона?
— Простите, ваше величество! Я забыл, что ваша светлость собирается стать великим, милостивым, всеведущим, но проклятым богами фараоном…
Лицо принца побагровело от злобы.
— Возможно, при вашей жизни люди от страха не смогут высказать истину. Но когда наступит время великому фараону Хафре предстать перед Озирисом[23], тогда уж народ произнесет над ним свой суд и Маат[24] не спасет ваше сердце от Амта[25]. Еще неизвестно, будете ли вы жить на «полях блаженных» и заслужите ли погребение в собственной усыпальнице.
Это предсказание переполнило чашу терпения палача.
— На все воля богов! Но ты не увидишь тот день!
С этими словами Хафра ухватился за рукоять тема[26], вынул из пояса и нанес удар Финиану. Ловкий слуга увернулся от удара, но Фортуна не благоволила к нему. Оступившись об инструменты, он поскользнулся и упал в последний тринадцатый склеп. Пролетев огромное расстояние, приговоренный ударился спиной о кедровые брусья ладьи. Позвоночник хрустнул, и он жалобно застонал. Несмотря на невыносимые боли, Финиан все еще был в сознании и видел происходящее вокруг. На самой вершине у обрыва стояла чья-то фигура. Это был убийца — принц Хафра. Его прямая осанка и надменный взгляд говорили об одержанной над неприятелем победе. К нему подбежали Менкасур и его помощники. Их взволнованные голоса доносились и до глубины рва.
