Когда визит Дюка стал забываться и Кен передумал устраивать сожжения, я начал сворачивать расследование Клана с участием сотрудников под прикрытием. Чак и Джим были сильно загружены работой в бригаде по наркотикам, и она была для них важнее, чем участие в моем деле. Их лейтенант Артур по-прежнему сильно недолюбливал меня, а я — его, и в отношении сбора информации мы уже не особенно продвигались. Я все еще выявлял местных членов Клана и следил за их деятельностью, общаясь по телефону с Кеном, но Чак и Джим уже вышли из игры.
Я также созванивался с Фредом Уилкенсом и Дэвидом Дюком, хотя уже не так часто, и мы почти не обсуждали серьезных тем. Эти звонки нужны были главным образом для сохранения контакта. Тем не менее произошел еще один случай, позволивший мне познакомиться с исторической фигурой движения за гражданские права времен моей юности.
29 марта 1979 года Колорадо-Спрингс посетил доктор Ральф Дэвид Абернати, человек, считавшийся правой рукой доктора Мартина Лютера Кинга и ставший его преемником во главе Конференции христианского руководства Юга[37]. Это была главная группа движения за гражданские права. Доктор Абернати практически всегда был рядом с доктором Кингом. Его визит, организованный негритянской Баптистской церковью, среди основателей которой была моя тетя, стал для церкви рычагом влияния на общественность.
В результате наших усилий никому из родителей чернокожего или любого другого ребенка не пришлось объяснять, почему над городом горит пятиметровый крест.
Пятнадцатилетний черный подросток Дэвид Скотт Ли недавно был обвинен в убийстве молодого белого повара из круглосуточной закусочной в Колорадо-Спрингс. Повар, у которого были жена и маленькая дочка, возвращался домой после ночной смены, когда Ли остановился рядом и застрелил его. Когда подростка спросили, зачем он совершил это преступление, тот ответил, что просто хотел узнать, что чувствуешь, когда убиваешь кого-то.
Окружной прокурор обвинил Ли в убийстве по «взрослой» статье, и это вызвало негодование черного священника и прихожан Баптистской церкви. Возникла кампания протеста, обвинявшая окружного прокурора в расизме и в том, что он осудил Ли как взрослого, а не как малолетнего преступника, что означало бы более мягкий приговор. Участники акции совершенно игнорировали бессмысленную жестокость этого преступления и его последствия для молодой вдовы и девочки, оставшейся без отца. По их понятиям, жертвой был пятнадцатилетний убийца.
