– Еда! Еда!
Пятнадцать секунд спустя с лестницы слетает дюжина подростков. Они несутся, чуть замедляясь, мимо взрослых, заходят в кухню и выходят оттуда с бумажными тарелками, наполненными сосисками, пюре и луковой подливой. Направляются в гостиную и закрывают за собой дверь.
Фрэнк удивленно смотрит на Элис:
– Ты накормила всех этих детей?
– Наполнила им желудки. Иначе они отправятся на вечеринку с пустыми и заблюют все вокруг. Всего лишь дешевые сосиски, купила на распродаже. Ничего такого. Не переживай, – продолжает она, – для нас я приготовила отличный кусок говядины. И овощи.
– Я бы довольствовался и дешевыми сосисками.
– Я тоже. Но за последние дни мы съели столько гадости, что мне захотелось приготовить что-нибудь основательное. Еще вина?
Появляется Дерри с двумя дымящимися чашами, ставит их на стол и снова уходит на кухню. Романа и Жасмин выдвигают стулья и садятся. Хиро и Сэди занимают выжидательные позиции на полу возле стола, подергивая носами.
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Нет, – отвечает Элис. – У тебя был шок. Просто садись. Мы с Дерри разберемся.
К столу приносят большой кусок мяса, блюдо с пюре, банки с горчицей, хреном и кетчупом. Появляется подросток со стопкой использованных бумажных тарелок и спрашивает, куда их деть.
Элис объясняет и кричит ему вслед:
– Там сбоку лежит печенье. Можете взять пару упаковок.
Элис снова разливает по бокалам красное вино и отправляет Жасмин на кухню за второй бутылкой. Одна из собак тихонько поскуливает, словно где-то вдалеке работает сигнализация.
– Заткнись, Хиро, – требует Элис.
Фрэнк наблюдает, как Романа бросает себе под ноги кусочек сосиски, и Хиро украдкой на него набрасывается. Он смотрит на Элис, но та ничего не замечает.
Они говорят о родителях Элис – она видела по веб-камере, как они пытались вспомнить имена собственных детей.
– «Та, милая, – сказал папа, – Чудесная девочка». А мама спросила: «Ты про Элис?» Папа ответил: «Нет, не эта. Другая. Помнишь? Как ее зовут?» А мама просто покачала головой и сказала: «Ну, их двое. Это все, что я знаю».
Дерри смеется и говорит:
– Ну, они хотя бы помнят, что у них есть дети. Скоро и это забудут.
Фрэнк слушает разговор и думает про свою мать, чьи руки он вспомнил. Жива ли она? В порядке? В здравом уме? Ждет ли его? Ждет ли его хоть кто-нибудь? Он отрезает кусок мяса и кладет себе в рот.
– Прекрасная говядина, Элис, – говорит Дерри, многозначительно глядя на Фрэнка.
– Ага, – мычит он с набитым ртом. – Восхитительная. Такая нежная.
