Этот факт был единственным мрачным пятном на всей этой довольно несложной истории.
Наконец Сламота поднял голову и первый нарушил царившее молчание, спросив у Смельского, будет ли он защищать обвиняемого, и прибавил, что мадемуазель Анна говорила ему, что будет.
– Да, я попробую, – начал Смельский, – но знаете, граф, тут такое дело, в котором мало поможет чья-либо защита… Улики главное.
– Конечно! – сказал Сламота, задумчиво продолжая вертеть безделушку. – Но и смягчить участь преступника…
И он почти слово в слово повторил фразу Анны, словно после разговора с ней выучил наизусть. В это время в дверь постучался кто-то, и, выйдя на этот стук, Шилов объявил, что ему надо идти в восточную часть парка для наблюдения за сбором валежника и бурелома.
Уходя, он просил графа оказать гостеприимство его другу, на что Сламота ответил утвердительным кивком и своей обычной доброй улыбкой.
Смельский с первого взгляда на этого старика почти полюбил его. А теперь, когда они вслед за Шиловым шли по роскошным покоям палаццо, какое-то новое чувство примешалось к прежнему.
Граф как бы получил новый оттенок величественности и таинственности среди этой европейской роскоши зал и гостиных, по которым они проходили и в которых он обитал – одинокий и замкнутый в себе.
Смельский вспомнил теперь, что это тот самый Сламота, которого путешествия по свету описывались в журналах, наполняя ужасом душу читателя от сознания тех опасностей, в которые несчетные количества раз попадал отважный путешественник.
А его книга? Это великолепное описание флоры Южной Америки!
Старик шел немного впереди быстрой, бойкой походкой.
Он вел Смельского в свой кабинет, где, очевидно, хотел продолжить начатую беседу.
Пройдя анфиладу комнат, они остановились у дубовой двери замечательной резьбы. Она отворилась посредством нажатия кнопки.
Глазам Смельского представилась громадная комната, освещенная сверху; с боков ее было по две гигантские стеклянные двери на балконы, тоже громадные и уставленные цветами и зеленью.
Вид с этих балконов и справа и слева был так великолепен, что невольно притягивал к себе взоры. Широкое поле виднелось справа с рассеянными по нему хуторами, избами, дачами; где-то далеко белым дымком пробегал поезд.
Левый балкон глядел в таинственную чащу старинного, но опрятно содержащегося парка. В глубине его мелькали скамейки, прогалины, аллеи. Виднелся фонтан и несколько мраморных статуй, его окружающих.
Зеленые великаны кивали перед балконом своими верхушечными ветвями и шептались, словно совещаясь между собою или почтительно приветствуя владельца.
