Очерки истории европейской культуры нового времени | страница 79



Хотя Паскаль был талантливым ученым, в «Мыслях» своих он преимущественно касался тем религиозных и нравственных, и Вольтер решил, что он способен разговаривать с ним на эти темы вполне серьезно. Паскаль, не без оснований, казался ему пессимистом, но был у Вольтера серьезный противник и на другом фланге – Лейбниц, утверждавший, что Богом создан «лучший из возможных миров». После Лиссабонского землетрясения Вольтер почувствовал потребность ответить чрезмерному «оптимисту». Но всерьез оспаривать сложнейшую философскую систему Лейбница с его «монадологической метафизикой» он был не в состоянии – не хватало специальных знаний. И Вольтер решает все упростить до предела и просто высмеять Лейбница в своем «Кандиде». Метод спора, прямо скажем, не очень честный, но, заметим, весьма популярный (не только в прошлом, но и сейчас).

Окарикатуренные мысли Лейбница, в отрыве, разумеется, от общего смысла его рассуждений, высказывает в «Кандиде» всеми гонимый доктор философии безносый Панглос. Герои повести – сам Кандид, оптимист Панглос и скептик Мартен – объездили весь мир, но повсюду сталкивались лишь с человеческой глупостью и людскими пороками, с бессмыслицей жизни. Единственное исключение – страна Эльдорадо, где много золота и драгоценных камней, но совсем нет церкви и суда. Однако это, очевидно, страна-утопия. Во всех же прочих краях, где побывали Кандид и его друзья, Божий и человеческий суд приносят людям одни только несчастья. Люди повсюду злы, жестоки, склонны к насилию. Даже любовь, эта «утешительница рода человеческого, хранительница мира, душа всех чувствующих существ», как определяет ее Панглос, никого не спасает, а напротив, порождает все новые и новые беды. Оптимист Панглос, правда, оправдывает все эти беды как необходимые:

«– Все события неразрывно связаны в лучшем из возможных миров. Если бы вы не были изгнаны из прекрасного замка здоровым пинком в зад за любовь к Кунигунде, если бы не были взяты инквизицией, если бы не обошли пешком всю Америку, если бы не проткнули шпагой барона, если бы не потеряли всех ваших баранов из славной страны Эльдорадо, – не есть бы вам сейчас ни лимонной корки в сахаре, ни фисташек.

– Это вы хорошо сказали, – ответил Кандид, – но надо возделывать наш сад.

– Будем работать без рассуждений, – сказал Мартен, – это единственный способ сделать жизнь сносною».

Надавав пинков пессимистам и оптимистам, сам Вольтер никаких жизненно важных рекомендаций дать так и не смог. Старый монах-индуист из рассказа «История доброго брамина» жалуется: «Иной раз я готов впасть в отчаяние при мысли, что после стольких исканий я не знаю, ни откуда я появился, ни что я такое, ни куда я иду, ни что со мною станется».