Домой идти придется – выхода нет. Правда, путь можно удлинить, если пойти пешком. Вроде как подышать воздухом – такое оправдание.
И я пошел.
Я шел и думал. Сначала о том, как неохота видеть Ольгу. Как невыносимы стали эти ежевечерние встречи, как меня бесит в Ольге все: и когда она молчит, и когда говорит, и когда лежит в своей комнате перед телевизором, и когда выходит на кухню… И я начинаю раздражаться на себя за то, что раздражаюсь на Ольгу. С этим ничего нельзя поделать. Ни-че-го!
Вот тебе и скандал: ежевечернее грубое дерганье друг друга за нервы. Или теперь уже надо говорить: враг врага?
Я старался изо всех сил не думать про развод. Страшно в пятьдесят лет менять привычное. Но не думать не выходило. Не хотелось, а думалось само.
Кто вообще кем руководит: мы – мыслями или они – нами? Мы думаем то, что хотим, или то, что думается?
Все чаще начинаю понимать, что мысли куда сильнее нас. И даже когда мы боимся признаваться себе в чем-то, не хотим, упорствуем в непонимании – все равно вскакивает в голову мысль и гложет, и гложет, и гложет…
И не хочешь ты ни о чем таком думать, а все равно понимаешь, что Ирма – это последняя возможность счастья, которую нельзя упустить.
Я – не пацан, чтобы безумно увлечься, а потом охладеть.
А потому мысль о разводе – она… Хочешь не хочешь…
Завибрировал телефон. Ирма!
«Думаю про тебя. Не волнуйся и не переживай!»
В любви самое главное, чтобы другой человек имел тебя в виду. Каждый миг, каждую секунду. Не просто эдак абстрактно о тебе думал, а понимал, что тебе необходимо именно в эту секунду… Помогал.
Так почти никогда не бывает. И так случилось сейчас.
Я шел домой. Шел на неминуемый очередной скандал с Ольгой.
И снова влезла в голову мысль, которая лучше бы и не влезала, но ведь появилась же…
Я подумал: если честно признаться самому себе, то я всегда приношу женщинам огорчения. Всегда. Я прожил больше полувека, и мне не удалось сделать счастливой ни одну свою любимую.
Конечно, были приятные мгновения, даже минуты счастья и гармонии… Но вот именно – мгновения и минуты.
А так, чтобы надолго обеспечить любимой нормальную, счастливую жизнь – нет, не получалось.
И, может быть, Ирма дана мне именно для того, чтобы осчастливить ее долгим и надежным счастьем? Я должен постараться сделать ее счастливой. Вот задача.
Даже не так. Я обязан сделать ее счастливой. В сущности, никто не может мне помешать в этом.
Но тогда – развод. И иного нет выхода.
Ведь если задуматься, в принципе, меня ничто не держит дома.
