Казалось, Елена Александровна всю жизнь молчала, и тут – как раз к моему приходу – открылись некие внутренние шлюзы, и все, что копилось годами, – вылилось.
Ира попыталась сказать, что мы пойдем в ее комнату.
Эта перспектива меня и радовала, и пугала одновременно.
Елена Александровна возмутилась:
– Как в комнату? В какую комнату? А чай? Ирочка, женщина должна обязательно накормить мужчину. Хотя бы безе. Не самый, кстати говоря, плохой вариант. Завари свежий чай. Ты умеешь. Я учила. Молодой человек Сережа, что вы ходите с коробочкой? Положите ее на стол. Что в ней? Лягушка? Живая? А ну-ка покажите! Какая гадость! Прекрасно! Чудесно! Как ее зовут? Ляга? Чудесная тварь. Можно ее погладить? Ей не нравится. Надо ее покормить. Что ест ваша Ляга?
Потом мы долго отрезали от мяса совсем маленький кусочек…
– Сережа, – безостановочно продолжала Елена Александровна. – Это совсем маленькое существо. Почему вы ей режете так, как будто она мышь? Она же не мышь. Мельче надо, мельче.
Я видел, что Ирке неловко за свою маму. И я очень хорошо понимал Евсееву и сочувствовал ей, потому что очень хорошо знаю, что это такое, когда становится стыдно за своих родителей.
Родители считают, будто только им бывает неловко за своих детей, а дети на самом деле очень даже стесняются своих родителей.
Когда я понял, что мне бывает очень часто не по себе от того, как общается мама с моими друзьями, что меня просто бесят вопросы, которые она им задает – «Как дела в школе? Ты, конечно, отличник?», – я перестал кого бы то ни было приглашать домой.
Мама как друзей моих, в сущности, не замечала, так и на их отсутствие внимания не обратила.
Ирка нервничала.
Елена Александровна щебетала.
А мне было хорошо и уютно. И очень хотелось шепнуть Ирке, чтобы она не переживала, что все хорошо и даже чудесно.
Но шепнуть было невозможно.
Ляга от чужого мяса отказалась наотрез.
– Сергей, – выстреливала слова Елена Александровна, – ваша Ляга не ест мясо, чем же вы кормите ее, молодой человек? Какое такое специальное питание? Уже делают специальное питание для лягушек? До чего дошли! Вот все говорят, что, мол, живем плохо. Все время так говорят, не замечали? Я помню времена, когда для людей с едой не очень было, а сейчас – питание для лягушек? Что мама, мама? Ириша, разве я не права? Нет, вы только вдумайтесь: есть целая индустрия, производящая корм для лягушек…
…Я очень люблю своих родителей. И маму люблю, и папу. Конечно. Они меня родили. Они меня кормят. Денег иногда дают. Правда, я им совершенно не интересен, зато они меня не бьют, не унижают. Я их уважаю.
