Семен Витальевич продолжал свою лекцию. Он очень любит речи произносить. Количество слушателей его лекций ему явно пофигу. Не удивлюсь, если встает он перед зеркалом и сам для себя такую пургу гонит.
– Тебе, Петров, между прочим, экзамен по литературе сдавать. Так что слушай внимательно… Советская литература – это огромный этап русской литературы! Огромный и своеобразный, понял меня? Запомни эту формулировку: огромный и своеобразный. Пригодится еще. И если кто-то хочет вычеркнуть этот этап из истории русской литературы, то я так скажу: «Не выйдет, господа хорошие, ничего у вас!»
Я почему-то сразу представил огромного, толстого человека с таким же огроменным и толстым фломастером, который чего-то там такое вычеркивает – неясно, правда, откуда.
Когда Семен Витальевич начинает свою лажу, хочется исчезнуть и испариться. Но это никогда не удается.
– Советская литература открыла новый тип человека, – учитель продолжал трепать так, будто перед ним сидела огромная аудитория. – И эту формулировку, Петров, запомни. Нового человека, понимаешь, Петров? Человека, который любит Родину больше, чем себя.
Я кивнул.
Хотя я совершенно не понимал: почему, если ты любишь Родину сильно, надо себя непременно любить слабо.
Но не спорить же?
Спорить с учителем – все равно, как в лужу сигать: сам же и обрызгаешься.
– Вечер будет посвящен советской поэзии. И тебе, Петров, выпала огромная честь прочесть стихи Степана Щипачева. Тебе известно, кто такой Степан Щипачев?
– Знаменитый советский поэт, – не задумываясь брякнул я, хоть и слышал эту фамилию впервые.
Семен Витальевич посмотрел на меня с удивлением.
– Найдешь стихотворение, которое начинается строчками «Любовью дорожить умейте…» Запомнишь, Петров? Близкая для тебя тема – тема любви и ответственности. А любви без ответственности не бывает. Понял, Петров? Запомни эту формулировку. В жизни пригодится. Любви без ответственности не бывает. Только так.
«Любви не бывает без секса», – едва не сказал я.
Но вовремя сдержался.
– Найдешь. Выучишь к послезавтра. Вопросы есть?
– В чем смысл жизни? – зачем то спросил я.
– Не умничай, Петров. Вот станешь знаменитым журналистом, будешь умничать. А пока рано тебе.
И он отвалился.
А я остался. Неведомый мне Щипачев считает всех за идиотов, что ли, если начинает с такой банальности?
«Любовью дорожить умейте…»…
Вот если я сейчас подвалю к Ирке и скажу:
– Чтоб любовью дорожила, поняла?
Она решит, что я – окончательный лох.
Впрочем, может быть, она про меня так и думает – кто ж ее разберет?
