Мое тело напрягалось от звука моего имени… от того, как мой отец произносил его с такой любовью.
Ви разомкнул объятия. Я подняла голову и взглянула в глаза отца. Арчибальд «Текс» Уивер выглядел на сто лет старше. Его мускулистое тело исчезло, сменившись отвислым животом, и, что еще хуже, потухшими глазами. Его непринужденный стиль, слаксы и классическую рубашку, заменили мешковатые джинсы и запятнанная рубашка поло.
Его отчаяние — полное отречение от всего, чем он был — было лучше, чем любые извинения. Более проницательным, чем любые мольбы или просьбы о понимании.
— Мне очень жаль, Нила, — вздохнул он, и в его глазах заблестели слезы.
Я была в ярости. Я была растеряна. У меня было так много нерешенных вопросов в отношении отца, но мы были семьей. Прощение было наиважнейшим.
Еще один всхлип вырвался, когда я шагнула ближе. Ви не отпускал меня. Вместо этого Текс подошел к нам. Он обвил своими сильными руками своих сына и дочь и обнял до хруста костей. Его щеки стали влажными от печали, и его фирменный запах «Олд Спайс» ворвался в мой нос и разорвал мой мозг в клочья.
О боже. О боже.
Мир вращался.
Быстрее и быстрее, и быстрее.
В общих объятиях своей семьи — в тех же самых объятиях, в которых я раньше находила комфорт — теперь я нашла только ужас и плохое самочувствие.
Я закричала, когда в ушах взревело, мои глаза закатились.
Мир кружился.
Я страдала от худшего вертиго за последние годы.
Я так сильно дрожала, никто не был в состоянии обнять меня. Они отпустили меня, оставив страдать в одиночестве. У них был опыт такого моего состояния — они знали, что в таких ситуациях прикосновения для меня худшее мучение.
Ви и отец опустили меня на пол, где я упала на колени, положив на них голову, пытаясь сдерживать мир, который внезапно сошел с ума.
Все перевернулось вверх дном.
В их голосах появилось беспокойство, они бегали туда-сюда, делая все только хуже.
Болезненность превратилась в тошноту, которая становилась непреодолимой.
Я не могла держать ее под контролем. Я была полностью во власти своего сломленного разума.
Меня вырвало.
Маленький тихий голосок внутри меня визжал. Это вертиго или беременность?
Меня снова вырвало.
Никогда. Не может быть. Ни при каких обстоятельствах.
— Дерьмо, Ниточка, — Вон присел на корточки рядом со мной. Его рука дергалась, намереваясь прикоснуться ко мне. Потереть мои плечи и заправить волосы за ухо. Но он знал, что нужно держаться подальше. Если он начнет раскачивать меня или утешать, мое тело может начать следующий приступ.
