Такова германская версия.
Что касается английской версии, то я предоставляю слово Уинстону Черчиллю, книга которого «Мировой кризис» по-своему освещает этот вопрос.
«В начале сентября 1914 года легкий германский крейсер «Магдебург» потерпел крушение в Балтийском море. Несколько часов спустя русскими было извлечено из воды тело одного утонувшего германского унтер-офицера. У него за пазухой лежали книги шифров и сигналов германского флота и тщательно вычерченные карты Северного моря и Гельголандской бухты.
6 сентября меня посетил русский военно-морской атташе. Он сообщил, что найдены немецкие шифры и что русскому адмиралтейству удалось с помощью этих шифровых и сигнальных книг разобрать отдельные места из немецких морских радиограмм. Русские понимали, что британское адмиралтейство, представляющее ведущую морскую державу, имеет наибольшую надобность в этих книгах и документах. Мы немедленно послали корабли, и в один прекрасный октябрьский вечер князь Луи и я получили из рук наших верных союзников эти драгоценные, окрашенные в цвет морской воды документы.
Мы тут же создали организацию для изучения германских радиограмм и радиопередач, после того как шифр будет разобран. Во главе этой организации был поставлен Альфред Эвинг, начальник военно-морского училища, который в этом деле, как и во многих других, оказал адмиралтейству неоценимые услуги. Работа оказалась чрезвычайно сложной, так как шифр, естественно, является лишь одним элементом среди ряда других средств, направленных к тому, чтобы обеспечить тайну радиопередач. Но мало-помалу в начале ноября нашим офицерам удалось уже перевести часть различных германских морских радиограмм. Очевидно, что пока существовал этот источник информации, он был для нас чрезвычайно ценным».
Теперь я изложу еще одну новую версию: я могу ручаться за достоверность следующего рассказа, так как был знаком с его главным действующим лицом.
В конце 1915 года один солдат французского иностранного легиона, которого я назову Смитом, вызвался работать позади неприятельских линий. Его предложение приняли, и некоторое время спустя, когда способности разведчика полностью выявились, Смита перевели во французскую контрразведку, где его беглое знание фламандского, французского и немецкого языков могло быть использовано наилучшим образом.
В то время Брюссель кишел агентами германской тайной полиции. Один неправильный жест разведчика мог повлечь его неминуемое разоблачение и смерть. Смиту было поручено в такой обстановке попытаться раздобыть тайный шифр, которым пользовалась германская радиостанция в Брюсселе.
