— Эй! Ты чего делаешь?! Отпусти его! — раздался за тысячи километров от Юлика знакомый голос. Потом послышалась какая-то возня, что-то грохнуло, раздался стон и снова грохот. Юлик почувствовал, что воздух вновь хлынул в легкие. Живительная волна наполняла их все полнее и полнее. Какое счастье, какое наслаждение. Оказывается, счастье это когда ты можешь дышать!
Юлик, держась рукой за горло, жадно хватал ртом воздух, кашлял и снова открывал рот, давая доступ новой порции кислорода. Из глаз катились слезы.
— Этот ублюдок меня чуть не убил, — просипел он.
— Бежим! — тихо сказал Андрей и, схватив Юлика за плечо, поволок за собой.
Постояльцы, ночевавшие в забегаловке, разбуженные криками и грохотом, начали подниматься на своих лавках, сонно озираясь вокруг, в попытках понять, что произошло.
— Вставайте! Нужно уходить! — Андрей потряс спящую Аню и Скворцова. Из-за стойки послышался стон. Что-то загремело, и раздался крик:
— Орон! Макуган! Макуган! — заорал из-за стойки, очухавшийся хозяин.
Аня и бизнесмен подскочили. Через десять секунд компания уже неслась к лесу.
— Ты, полный придурок! — заорал Чернышов, когда они, отбежав на безопасное расстояние, остановились передохнуть. — Ты что, хочешь, что бы нас всех поубивали из-за твоих идиотских выходок? Учти, в следующий раз, я тебя сам придушу, своими руками.
Юлик стоял надутый и молча сопел.
— А так гораздо брутальнее, — улыбнулся Скворцов, глядя на кожаную безрукавку, в которой стояла звезда, успевшая-таки прихватить ее с собой.
— Да уж, настоящий мачо. Супергерой, обладающий суперспособностью влипать в неприятности, — проворчал Чернышов, все еще продолжавший злиться.
— Даже не ожидал, господин Краснов, что Вы такой собственник. — Продолжал подтрунивать бизнесмен. Юлик снова шмыгнул носом. Вид у него был потрепанный. На шее багровели синяки, оставленные железными пальцами владельца постоялого двора.
— Болит? — сочувственно спросила Аня.
— Нет, нормально, — ответил обладатель суперспособности находить приключения и едва не лишившийся жизни из-за собственной глупости. Было неприятно чувствовать себя идиотом и кретином, из-за которого все они могли, вероятно, сильно пострадать.
— Кто будет есть? — Скворцов помахал остатками хлеба, которые он схватил со стола, перед поспешным бегством.
Юлик хотел отказаться, как провинившийся. Но голод не тетка. Помявшись, секунд тридцать, он взял свою долю и жадно стал есть.
Покончив, с более чем скромным завтраком, компания двинулась через лес, навстречу неизвестности, удаляясь все дальше и дальше от странного места ночлега, покинутого с такой поспешностью.
