— Договорились, — кивнула я, внутренне порадовавшись за Ирку: если к себе на время переехать не предложила — значит, либо со старым воздыхателем помирилась, либо нового успела завести. В любом случае молодец!
Впрочем, к Ирке переехать мне и так и так оказалась бы не судьба. Вечером следующего дня, как только я вернулась домой и отзвонилась ей, что со мной пока все в порядке, позвонила мне Любанька, старая моя приятельница, и с ходу озадачила прямо в лоб:
— Людок, мне нужно срочно к сынуле уехать, там у него снова проблемы. Ты Дрейка не заберешь к себе где-то так на недельку?
— Сейчас? Даже не знаю… — Я замолчала, размышляя. С одной стороны, Дрейкуся, великолепная немецкая овчарка, монстр около шестидесяти кило весом, вполне может отпугнуть от меня всяких там похитителей. А с другой стороны, а ну как с ним самим при этом может что-то случиться? Я же в жизни себе не прощу, если вдруг по моей, пусть даже и косвенной, вине пострадает собака. Тем более такая дивная, великолепная, сногсшибательная (и не только в переносном смысле, летали, знаем) собака, как Дрейк.
— Людок, выручай! — прерывая мое задумчивое сопение, донеслось из трубки. — Ехать необходимо срочно, а Дрейка мне оставить не с кем. Если не с тобой, то из вариантов остается только свекровь.
— Вези! — тут же сдалась я. Нет, что бы со мной Дрейку ни грозило, а Любанькина свекровь в любом случае хуже того. Собак она попросту ненавидит и над Дрейком, благороднейшим псом, будет изощренно издеваться всю неделю, то с едой, то, самое главное, с прогулками. В прошлый раз, когда я не смогла забрать его к себе (проблемы у Любанькиного недоросля возникают регулярно), у пса после такой передержки разыгрался цистит. А он такого обращения точно не заслуживает.
Дрейкуся заявился ко мне где-то через полчаса, шутя затащив с собой на этаж хозяйку. Топая по полу и высунув язык, ввалился в прихожую, оттеснил при этом к стенке и меня, и Любаньку: просто его светлость большие, им места надо много. Подождал, пока оботру ему лапы. Раньше мой неблаговерный всегда ворчал, когда у нас оставляли Дрейка: мол, от собаки одна только грязь. Ну да, себя-то он не видел, и того, что после него самого оставалось. А на самом деле Дрейкуська очень аккуратный мальчик. Подал все лапы по очереди, потом вскинул на меня глаза: все, или еще что-нибудь оботрем?
— Проходи, толстый. — Я сгребла в охапку собачью морду и чмокнула оную, прежде чем отпустить.
— Ну, вижу, вы не заскучаете вместе, — сказала с порога Любанька, даже не раздеваясь. — Ладно, я тогда полетела, а то у меня поезд через час. Потом, как приеду, расскажу, что случилось.
