Она снова обнаружила, что не помнит, как добралась до дому. Маргарет попыталась открыть дверь, однако руки так дрожали, что она выронила ключ. Зазвонил телефон, но, когда ей наконец удалось справиться с замком, звонки прекратились.
Наверное, это Джим, решила она. Звонит, чтобы выяснить, чем вызвано ее странное поведение.
В голове нарастала тупая, ноющая боль, предупреждающая о приближающейся мигрени. К счастью, с годами приступы повторялись все реже и реже, к тому же у Маргарет накопился солидный опыт противодействия болезни. Теперь она знала, что самый действенный, если не единственный, способ справиться с ней — это немедленно принять лекарство и лечь в постель.
И нет нужды гадать о причинах приступа. Стресс, душевное расстройство, как ни назови, а это прямой результат ее встречи с Джорджем.
Морщась от боли, она поднялась наверх и достала таблетки из шкафчика в ванной. Они лежали на верхней полке, и ей пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться. Старые привычки живучи, и она продолжала предпринимать меры предосторожности, которые были необходимы, пока дочка была маленькой. Сейчас Оливия без труда достает до верхней полки буфета, в то время как Маргарет для этого требуется встать на табурет.
Оливия… Стакан, в который Маргарет наливала воду, задрожал в руке. Какие бы муки ни причинил ей Джордж, она никогда не забывала о том, что он преподнес ей самый драгоценный подарок в жизни — ее дочь… их дочь.
Она прикрыла глаза при мучительном воспоминании. Нежность в его голосе, хриплом от страсти, дыхание, обжегшее ее обнаженную кожу, когда он мечтательно произнес:
— Девочки… Я хочу девочек… Как минимум трех дочерей… И все они — точная копия своей восхитительной, всегда желанной мамы.
— А что, если у нас будут только мальчики? — возразила Маргарет, пребывая словно в наркотическом опьянении от их любви, их желания, купаясь в волнах чувственности, которую он пробудил в ней и которой научил наслаждаться без стеснения.
— Тогда мы будем снова и снова продолжать наши попытки, разве не так? — мягко сказал Джордж.
Затем его губы коснулись ее груди, и все осмысленные разговоры надолго прекратились…
Только почувствовав, что стакан выскальзывает из пальцев, Маргарет вернулась на грешную землю. Перехвативший горло болезненный спазм, участившийся пульс были легко распознаваемыми признаками охватившего ее желания.
Этому воспоминанию было больше двадцати лет. И все же оно не померкло в памяти и так больно ранило, словно все случилось только вчера.
