Казалось, еще немного, и у него получится, как вдруг он резко остановился. Он словно ударился о какую-то невидимую преграду. Было больно, но он и не думал сдаваться.
Он опять отошел на прежнее место. Нужно только немного изменить угол, с которым он начинал разбег. Стоит попытаться еще раз. Теперь онЪ даже, кажется, немного перешагнул через край, но все та же стена остановила его. Он не прекращал попыток, но каждый раз натыкался на эту проклятую преграду. Тело превратилось в сплошной сгусток боли, перед глазами все плыло, и он уже плохо видел, куда целиться. Появилась она, и стала пытаться остановить его, но он уже не обращал на нее никакого внимания. Он понял, что нужно делать.
Он занял место внизу своего угла и целился в самый верх противоположного. Это был последний шанс. Он снова начал разбег, выжимая из своего измученного тела последние силы. Некоторое время он опять скользил по краю, но понимал, что безнадежно теряет скорость. Последним отчаянным рывком он подбросил свое тело вверх, и тут же почувствовал, что отрывается от поверхности.
Он еще не верил этому, но он летел, он поднимался все выше. Груз, тяготивший его все последние дни, куда-то исчез, и он чувствовал себя необычайно легко. Поднятый им фонтан брызг отбрасывал сотни бликов, он изогнулся, подставляя себя этим брызгам и яркому свету, окружающему его со всех сторон. Его тело купалось в этом свете, переливалось всеми цветами радуги. Он знал, что снизу на него смотрят, открыв рты, все остальные, и среди них она, но ему больше не было дела до них. Они остались внизу, они не способны переступить ту черту, которую переступил он, и ощутить то, что ощутил он. Отсюда, свысока, их убогий мирок казался еще более ничтожным, и он отвернулся от него, не желая больше смотреть вниз.
Счастье переполняло все его существо, он добился своего, он летел! В мире не существовало больше ничего, ни времени, ни места. Не было даже его самого. Осталась только безумная, всепоглощающая радость бытия, только пьянящее ощущение полета, только ласковый, всепроникающий свет, который, казалось, пронизал его насквозь и растворил в себе. Он широко открыл рот и закричал, но это был беззвучный крик, слышимый только ему одному. Он описал дугу и теперь спускался вниз. Он понимал, что внизу его ждет смерть, но теперь это мало его волновало.
Падение было недолгим, удар был страшным, но он не почувствовал его. В мыслях он еще продолжал свой полет. Он ничего не имел против смерти, но он хотел еще раз испытать то, что испытал только что. Он несколько раз трепыхнулся, но все было бесполезно. Он стал задыхаться. Больше он не шевелился и только лежал на боку с затуманенными глазами, разевая в немом крике рот и судорожно хватая жабрами воздух...
