Исполненный надежд Арсеньев немедленно протиснулся внутрь.
– Вы чудесно выглядите! – польстил он и тут увидел за ее спиной измятую постель. Под покрывалом отчетливо просматривалась чья-то жирная спина.
– Э-э-э, – сказал Арсеньев.
Мысли, словно шальные шутихи, начали носиться в его голове. Он опоздал! Опоздал, черт побери! Эта тихоня уже развлекается вовсю! Интересно только, с кем? От любопытства у Арсеньева загорелись глаза. «Ставлю глаз против старой шляпы, что это Жуков», – подумал он. Но проверить хотелось страстно.
– Мы можем идти, – стесненно сказала Светлана, отчаянно надеясь, что Робин-Бобин ничем себя не выдаст. Ей не улыбалось объяснять, каким образом в ее постели оказалась живая свинья.
– Нет, погодите. – Арсеньев поглядел на нее задумчивым взором и добавил: – Кажется, у вас чудесный вид из окна. Можно я посмотрю?
– Нет, – испугалась она. – Думаю, не стоит. Вид как вид…
Но он уже рванул в комнату и плотоядным взором впился в кровать. На ней были бугры и буруны, но посередине совершенно точно кто-то лежал. Лежал и дышал – покрывало приподнималось и опускалось.
– Ах, так вы не одна?
– С чего вы взяли? – выдавила из себя Светлана, загораживая подступы к постели. – Пойдемте поскорее вниз.
– У меня шнурок развязался, – сообщил Арсеньев и, скользнув к кровати, со всего маху уселся на нее.
Завтрашний обед обалдело хрюкнул. Это был омерзительный звук, особенно если предположить, что издало его человеческое существо.
Арсеньев вскочил и иронически сказал себе за спину:
– Здрасте.
И неожиданно хлопнул себя по лбу. Он понял, кто в постели. Вычислил. Дело в том, что, прежде чем постучаться к Светлане, он уже спускался вниз. И видел там не только дядю Петю и его «ребят», но и Жукова. А Грызунова и Холодного слышал через стенку – художник выпрашивал у певца сигареты, а тот не давал. Получается… Получается, это – Гришка Волчков!
– А говорили, что вы одна, – попенял он Светлане, немедленно раздумав с ней целоваться.
Если бы под покрывалом обнаружился хотя бы Жуков, он бы с ним посоревновался. Но Волчков…
– Я же не думала, что вы станете врываться, – огрызнулась Светлана. В ее голосе, словно камни в бурлящей речке, перекатывались тяжелые комья слез.
– Ну ладно. Я вас внизу подожду. – Арсеньев выскочил из комнаты и громко захлопнул за собой дверь.
Оказавшись снаружи, он ухмыльнулся и прислонился к ней спиной. И тотчас услышал, как Светлана в отчаянье воскликнула:
– Ах ты, свинья! Ты все испортил! И не тяни ко мне свое рыло!
