Четверо серых блокировали ему все пути к отступлению, а двое в кожанках плотно на него насели. Это были опытные бойцы. Снегов уже пропустил несколько ударов. Под правым глазом наливался свежий синяк, а из носа тоненьким ручейком струилась кровь. Он усиленно отбивался, пытаясь вырваться из окружения, но серые вставали у него на пути.
Снегов бился, как пойманная в ловушку птица. У него не было пространства для маневра, негде развернуться.
Шторм налетел на серых и смел их в сторону.
Снегов довольно улыбнулся и набросился на кожаных с удвоенной силой. Они дрогнули, но выстояли.
Появление Корбута Снегов пропустил. Тот вынырнул из-за спин подчиненных, тараном ударил в грудь Снегова и сбил с ног.
«Теперь затопчут, точно затопчут», – мелькнула мысль в голове Снегова, но в этот момент перед его глазами вспыхнула молния, и его накрыло волной гнева.
Он почувствовал, как пространство вокруг наполнилось стальными нитями. Они исходили от всех людей и связывали их друг с другом. Гигантская паутина, в центре которой находился он, главный паук, манипулятор. Время замедлилось, почти остановилось. Снегова осенило: это была настроечная таблица, а он являлся инженером человеческих судеб. Как бы пафосно это ни звучало. Он и раньше ее видел, но никогда так отчетливо. Никогда он не чувствовал себя так уверенно, как сейчас: ни в жизни, ни на полигонах, где их гоняли в хвост и в гриву, чтобы научить управлять собственными возможностями. Там им ставили задачу: обуздать свою икс-молнию, подчинить себе и научиться ее контролировать. Бывало, что он по несколько суток проводил на полигонах, отрабатывая необходимые навыки для пробуждения икс-молнии. Она всегда приходила, но так сложно было ею управлять. Не то что сейчас. Снегов чувствовал свою икс-молнию, держал в руках и знал, как заставить ее служить ему.
Он протянул руки к паутине и стал играть на ней, словно на арфе. Каждое прикосновение к стальным нитям отдавалось болью во всем теле. Его дергало, словно от прикосновения к оголенным проводам, а на коже проступали кровоточащие порезы. Но Снегова это не остановило. Он морщился от боли, но продолжал играть.
Каждое прикосновение к струне отражалось в реальности. Вот он режет руку о стальную струну, а рядом стоящий серый хватает стул и разбивает его о голову своего напарника. Новое прикосновение, и Корбут отправляет точным ударом одного из кожаных в нокаут, набрасывается на второго кожаного и отгрызает ему ухо.
