Пока Бернард предавался размышлениям, свет снова погас. Он так удивился, что вскочил с кресла, задев столик и опрокинув кофе на пол, он почувствовал тепло и понял, что залил кофе свои носки. Он подошел к окну и принялся ждать, секунда, две, три, он успел дочитать до восьми, когда снова зажегся свет, яркий, теплый, желтый. Он лился из окон тюрьмы и мягко отражался на поверхности моря, казалось, что затонул огромный корабль, но его фонари продолжали светить под толщей воды.
Херня какая, — раздался голос Уилсона откуда-то из сада.
Да уж, — ответил Бернард, свесившись из окна, — полная херня. Ты когда-нибудь видел подобное?
Уилсон выбрался из шезлонга и стоял, повернувшись лицом к Бернарду.
Неа.
Номер 486 не удалось поджарить за один раз, тогда свет мигнул два раза. Ну что бы три, нет, такого я никогда не видел.
486 — самое крайнее у дерева, — сказал Уилсон.
Ага, это она, нам пришлось пустить ток два раза. Первый заряд её не убил, только со второго раза им это удалось, но о таком я никогда не слышал. Три удара — это же кого надо было три раза током шарахнуть, может, неполадка какая. Возможно, только с третьего раза получилось подать достаточно тока и прикончить бедолагу.
Господи, — пробормотал Уилсон, — это же как должно было долбануть.
Хороший вопрос, походу скоро нас ждет работенка, — вопрос был риторическим, поэтому Бернард не ответил.
Он отошел от окна, и в этот момент снова погас свет. Темнота, свет вернулся.
А вот это, сказал Бернард Уилсону, стоящему под окном, — ты бы назвал несусветной хернёй.
Бернарда пробил озноб, как если бы ветер принес прохладу с моря, только вот не было никакого ветра, на деревьях даже листья не шелестели. Скоро как по часам поднимется ветер, всколыхнёт волны, закачает ветви деревьев, но сейчас остров был неподвижен, как тот проклятый мертвяк, дымящийся на электрическом стуле. Бернард поднял пластиковый стаканчик, поставил его на тумбочку, а затем подобрал печенье и доел его. Пол всё равно был чистым, а он очень хотел печенье.
Закончив уборку, он подошел к шкафу, достал бутылку с жидким антацидом и отпил прямо из горлышка. На вкус лекарство напоминало мел, Бернард не знал, чем вызваны его проблемы с желудком. Работа была не такой уж хлопотной, но вот живот часто болел.
Возможно, так сказывались последствия его прошлой жизни или что-то наследственное. А может быть, перенервничал из-за воспоминания той жуткой казни, как бы то ни было, два-три раза в неделю ему приходилось принимать лекарства.
