Гонит она мальчонку:
— Нечего тебе у нас оставаться! Убирайся сейчас же вон из дому!
Делать нечего. Пришлось бургомистру приемного сынка купцу-корабельщику отдать: пришел тот в Тронхейм на своей шхуне и взял мальчика к себе поваренком.
А жене бургомистр сказал:
— Отдал я мальчонку купцу за пачку табаку!
Только стали якоря на шхуне выбирать, смотрят корабельщики — бежит бургомистрова дочка: лицо раскраснелось, кудри ветром растрепало. Сняла она с руки перстень и — откуда только сила взялась — разломила его на две половинки: одну себе, другую — брату названому; это чтоб им Друг друга признать, если встретиться приведется.
Отчалила шхуна от берега, сколько дней, сколько ночей плыла — не счесть. И приплыла под конец в дальний заморский город, в чужеземные края. А там как раз в то время ярмарка веселая. И чего только на той ярмарке не было! В воскресенье отправились все корабельщики на ярмарку, одци мальчик-поваренок на шхуне остался.
Только начал он обед готовить, слышит — кличет кто-то его с противоположной стороны пролива. Взял он челнок и переправился на другой берег. Видит — стоит на берегу древняя старуха, приговаривает:
— Лет сто я тут помощи ждала, не меньше, кричала, аукала, хотела на другой берег переправиться, только никто меня не слыхал, никто, кроме тебя, не откликнулся. Переправишь ли меня на другой берег?
— Отчего не переправить! — отвечает поваренок.
— Награда за мной! — обещает старуха.
Переправились они на другой берег, и повела его старуха к своей сестре-троллихе, что в горе по соседству жила. Идут они по дороге, старуха и говорит:
— Как станет у тебя сестра допытываться, чем тебя наградить, ничего не проси, кроме старой скатерти, — она на нижней полке в поставце лежит. Скатерть эта не простая, а самобраная. Чего из еды пожелаешь, все тебе будет.
Так и случилось. Пришли они в гору. Как узнала горная троллиха, что он ее сестре помог, сказала она:
— Проси чего хочешь!
— Ничего мне не надо, — говорит поваренок, — кроме старой скатерти, что на нижней полке в поставце лежит.
— Не иначе, тебя кто надоумил, — молвила горная троллиха. — Ну да ладно, бери скатерть!
— Спасибо, — говорит мальчик, — а мне на шхуну пора, воскресный обед корабельщикам готовить.
— Не твоя теперь это забота, — перебивает его старуха. — Обед и сам сварится, покуда тебя нет. Иди со мной, получишь награду еще богаче. Лет сто, не меньше, я помощи ждала, кричала, аукала, но никто меня не слыхал, никто, кроме тебя, не откликнулся.
