На третий день ехал мимо фогт. Он тоже увидел в чаще золотую хижину. И ему захотелось зайти взглянуть, кто живет в хижине. А как увидел он Чудо-Девицу, до того влюбился, что тут же предложил ей руку и сердце. Чудо-Девица ответила ему то же, что и двум другим:
— Если у тебя много денег, тогда что ж…
— У меня их не так уж мало, — ответил фогт. — Сейчас побегу за ними домой.
Так он и сделал. А вечером вернулся и положил перед Чудо-Девицей огромный мешок денег — раза в два был он больше мешка, который притащил писарь. Ну что ж, раз так, быть ему мужем Чудо-Девицы.
Но не успели они лечь спать, говорит ему Чудо-Девица, что забыла загнать в хлев теленка. Придется ей встать и загнать теленка.
— Ни за что! — закричал фогт. — Я сам все сделаю!
И толстый фогт легко, словно юноша, спрыгнул с кровати и вышел во двор.
— Эй, послушай! Как только ухватишься за телячий хвост, скажи мне, — говорит ему Чудо-Девица.
— Ухватился! — крикнул фогт.
— Держаться тебе за телячий хвост, а хвосту за тебя, и скакать вам по всему белу свету до самой зари, — сказала Чудо-Девица.
Так оно и сделалось: фогт помчался сломя голову через горы и долы, и чем больше он ругался и кричал, тем быстрей припускал теленок. Покуда рассвело, фогт чуть не умер от этой скачки, и уж так он был рад выпустить наконец телячий хвост, что забыл и про мешок с деньгами, и про все остальное; домой он шел помедленнее, чем судья и писарь, но чем медленнее он шел, тем сподручнее было людям глазеть и пялиться на него, они себе и пялились, и ничего мудреного тут нет: такой был у фогта изможденный и обтрепанный вид после телячьей пляски.
А через день в королевском дворце играли свадьбу: старший сын собрался в церковь со своей невестой, а тот, что служил у великана, — с ее сестрой. Но только они сели в карету и хотели выехать со двора, как вдруг у них переломился валек в упряжке. Приладили новый — тоже переломился, снова другой приладили — тоже, хоть они и выбирали самое прочное дерево. Все вальки ломались, и никак им нельзя было выехать со двора, так что все очень опечалились. И тут ленсман — он тоже был зван на свадьбу — сказал:
— За лесом живет Чудо-Девица, и если вы возьмете у нее кочергу, которой она в печи мешает, кочерга эта ни за что не переломится.
Отрядили к Девице гонца и наказали спросить у нее, не одолжит ли она им свою кочергу, о которой ленсман говорил. Девица им не отказала, сделали они себе новый валек, и тот не переломился. Но только они тронулись со двора, глядь — разлетелось дно в карете. Наскоро вставили новое дно, но, как его ни сколачивали, ни приколачивали, все без толку. Не успеют они вставить новое дно и ударить по лошадям, как оно уж разлетелось в куски. Дело пошло еще хуже, чем с вальком. Тут писарь — раз судью позвали на свадьбу, отчего и писарю там не побывать? — и говорит:
