— Нет, батюшка… Я так… Пора, потому… Годы уходят… — бормотал Алексей, красный как рак.
— Гмм… Пожалуй, можно женить тебя… Вот, дай срок, сыщу невесту.
— У меня есть одна на примете…
— Уж и невесту подыскал! Кто такая?
— Шестунова боярина дочка.
— Шестунова? Ну, брат, боярин-то этот штука не велика!.. — поморщась, проговорил старик.
— Не больно родовит, правда; однако все же и не из худородных… — говорил молодой князь, тревожно думая: «Ой-ой! Пожалуй, из-за рода все дело расклеится!»
Старик задумался. Он соображал.
«Женить сына не трудно, а какая польза с того? Надо дом ему строить, тут, чай, немало рублев утечет… А женить надо… Вот намедни Степан Антонович тоже пристал, чего Алексея не женю. Без этого не обойтись. Женить-то на не больно родовитой, пожалуй, и лучше — меньше требовать станет, домок попроще устроим. Опять же и прикруту сорвать покрупней с тестя можно — породниться с князем Щербининым — честь не малая для него. Этак, пожалуй, можно так подвести, что я из своего кармана мало чем поступлюсь. Верно! Только все это надо с толком делать, как бы не обмахнуться…»
Придя к такому решению, старик довольно крякнул.
Недавно красный, теперь побледневший от волнения Алексей затаил дух, готовясь услышать ответ отца.
— Вот что, Алексей, — заговорил тот, — коли ты хочешь жениться — женись, я не прочь, хоть и на дочке шестуновской…
— Благодарствую, батюшка!
— Постой! Только с этим делом спешить нечего, надобно наперед разузнать хорошенько, много ль дадут они за дочкой…
— Дадут изрядно, я знаю.
— Насказать-то все можно! Нет, мы этак сторонкой все разведаем… Коли все ладно, ну, тогда и свах со сватами зашлем. Вот тебе мой сказ.
— Буду ждать… — вставая со скамьи, сказал Алексей, довольный и тем успехом, какого добился.
— До сватовства изрядно пождать придется… — промолвил старик. — Раньше как после Святок не начну и каши заваривать.
— Твоя воля, батюшка! — со вздохом проговорил Алексей, целуя на прощание отцовскую руку.
Старый князь как сказал, так и сделал: не спешил со сватовством. Миновали Святки, а Фома Фомич все еще разузнавал да разнюхивал, и так ловко, что Шестуновы и не предполагали, с каким родовитым человеком предстоит им породниться. Никто не знал, кроме Аленушки. Та знала — ухитрился-таки шепнуть ей словечко доброе князь Алексей!
То-то была счастлива боярышня, когда услышала радостную весточку из уст милого! Много ночек с той поры пришлось ей не спать от наплыва думушек счастливых, и Аленушка не тяготилась бессонницей, напротив, рада была так хоть десяток ночек продумать. Потом, по мере того, как время проходило, а свахи да сваты не являлись, Аленушка стала тревожиться, уж не передумал ли батюшка Алексея.
