А все-таки он, по привычке или в надежде на случай счастливый, каждый день коня седлает, едет к усадебке Шестуновых.
Спешит он всякий раз так, как будто милая его давным-давно уже там поджидает, и чем ближе к усадьбе, тем больше коня понукает, и сердце надеждою бьется, что, авось, ухитрилась красотка и ждет его в нетерпенье. Но много раз приходилось ему грустным в Москву возвращаться, не повидавшись с милой.
Вот и сегодня он так же напрасно побывал у усадьбы Шестуновых: не пришла Аленушка. Сегодня он меньше, чем когда-либо, надеялся — уж очень погодушка разбушевалась, а между тем в этот раз ему тяжелей было, чем в иные разы. Приехал он домой, спрянул с коня, прошел в свою комнатку, сбросил занесенную снегом шубу на лавку, да тут же и уселся и задумался, прислушиваясь к завываниям ветра.
Чует он, что звучит в его сердце что-то, словно струна на гуслях, звучит жалобно, и, вторя тому, что в сердце звучит, просятся слова на уста, слова — что стоны горькие — слагаясь в песню печальную про доброго молодца да про зазнобушку его милую, злой судьбиною разлученных.
И тянется песня эта — вот-вот конец, а на деле конец не слаживается.
Лил уж слезы добрый молодец, горько плакала его лебедушка-зазнобушка. А у добра молодца слезы, что роса, падали, а у ней, зазнобушки, что камни-алмазы сыпались. Тосковала красна девица, руки в злой тоске заламывала; ох! кручинился и молодец, опускал на грудь головушку, думу думал вековечную, как помочь беде лихой, как состроить так, чтоб весь век свой любоваться на зазнобушку, жить как голубь с голубкою. И надумал он…
Тут-то и обрывалась песня. Чуял Алексей, что по-прежнему звучит струна, поет, в словах излиться хочет, да не мог он слов подобрать, не находил ответа, как обратить тоску доброго молодца в радость великую. И понимал молодой князь, что, найди он конец, удачный для песни, покончит он и со своей кручиной, найдет чем помочь горю своему.
Громче взвыл ветер, сильнее ударили снежные хлопья в переборку. И вдруг почудились князю-поэту в этом вопле бури шум многих голосов, звон чаш и кубков пированья. Сразу сложился конец песне.
И надумал он пойти к батюшке родимому, поклониться ему до земли. Ой ты, батюшка, отец родной! Не прогневайся на сына своего за его речи непрошеные, за его просьбу слезную! Ты поди, отец мой, батюшка, отыщи свах со сватами, посылай их к моей зазнобушке, а не к ней, к девице, к ее родителям, сосватай красотку милую за сынка своего покорного. И пошли свахи сосватали, и сыграли после бояре свадебку, свадебку веселую. И зажил с той поры молодец припеваючи со своей женой молодою, целовал ее он, миловал, поцелуями она отдаривала.
